Красный вагон

Первый рейс, как это ни странно, Димка совершил успешно.

Он съездил к переправе и привез оттуда полную телегу продуктов, ящик с гвоздями и еще много всякого добра.

Федосей Матвеевич принял груз, обошел вокруг лошадей, по-хозяйски сунул ладонь под хомут. Все было в порядке — лошадей Димка попусту не гнал. Ладонь была сухая, теплая и только чуть-чуть пахла потом.

Получив новые распоряжения, Димка уверенно, как к себе в избу, полез на телегу.

Дорога лежала вдоль берега реки. Лошади шли неторопливым, размеренным шагом и не требовали никакого руководства. Щелкнет Димка кнутом, лошади потрусят для приличия мелкой, незавидной рысцой и снова переходят на шаг.

Припекало солнце. В траве монотонно, будто бы кто-то водил ножом по бруску, чивикали кузнечики — чиви-чиви...

Димке зверски хотелось спать. Он было уже задремал на своем высоком насесте, но телега наехала на камень и Димка едва не угодил под колесо.

И тут Димка решил, что сидеть на козлах необязательно и можно, пожалуй, лечь в деревянный короб и немножко поспать. Дорога прямая, лошади смирные и задней скорости у них, как известно, нет.

Так Димка и поступил. Лег в короб, подложил под голову свой клетчатый, потерявший прежний вид пиджак и уснул.

Лошади долго и безропотно везли спящего Димку.

Но вот они остановились, прислушались. Должно быть, им показалось странным, что сзади на них не покрикивали и не пощелкивали, как это было раньше, кнутом.

Постояли немного, подумали, а потом свернули с дороги и начали ощипывать листья с куста черемухи и есть их вместе с маленькими, черными, как угольки, ягодами.

Оттого, что листья были горькие, а может быть, оттого, что было жарко, лошади захотели пить.

Но, видно, мало им было той воды, что у берега. Они пили, отфыркивались и продолжали заходить все глубже и глубже. Вначале вода только-только закрывала толстые узловатые колени, потом стала подкатываться под брюхо, заламывать в сторону хвосты.

Лошади поняли, что ушли слишком далеко, и круто повернули к берегу. Заскрежетали по каменистому дну колеса, телега накренилась и шлепнулась вместе с Димкой в воду.

Но уж такой везучий был этот человек.

Димка не утонул и даже не ушибся, когда телега полетела вверх тормашками.

Через несколько минут, наглотавшись воды, насмерть перепуганный, он уже стоял на берегу и дико кричал:

— Ава-ва-ва-ва! Ува-ва-ва-ва!

К счастью Димки, неподалеку бродили по тайге Глеб и Варя.

Глеб и Варя собирали букет для матери, которая приезжала сегодня из больницы. Они услышали вопли и завывания Димки и помчались к нему на выручку.

Страшная картина предстала их взору.

Метрах в пяти от берега бесновались, пытаясь вырваться из ременных силков, лошади. Они колотили копытами по воде, вставали на дыбы. Далеко по тайге разносилось их тревожное ржание.

Течение все дальше увлекало телегу. Вода уже перекатывалась волнами вдоль широких раздвоенных крупов. Вокруг плавали клочки сена и мелкая щепа. На быстрине, распластав рукава, мчался в неизвестные дали серый пижонский пиджак Димки Кучерова...

Димка был на месте происшествия. Не заботясь о том, что лошади могут в любую минуту лягнуть копытами, Димка нырял возле затонувшей телеги и старался отцепить от барок размокшие постромки.

Но вот Димка увидел Глеба и отчаянно замахал ему рукой.

Недолго думая Глеб сбросил рубашку, вынул из кармана острый, как бритва, нож из старой ножовки и кинулся в реку. Нырнул, на ощупь нашел толстый, туго натянутый ремень и полоснул ножом...

Лошадь, чувствуя подмогу, подалась всей своей тяжелой, напружинившейся тушей вперед, а потом вытянулась струной и рывками помчалась на берег.

Совсем иначе получилось с другой лошадью...

Это было вообще очень странное и, как казалось Глебу, загадочное животное. Губы у лошади были розовые, с белыми, торчащими в разные стороны усами, а глаза голубые и какие-то очень ехидные и коварные. Крикнешь ей: «Тпру!» — идет, крикнешь: «Но!» — останавливается. Законной клички у этого существа не было. Даже Федосей Матвеевич, человек добрый и отзывчивый, назвал эту лошадь «драндулетом персонального выпуска».

Глеб перерезал постромки, но Драндулет, вместо того чтобы идти на берег, шарахнулся в сторону и тут же угодил в глубокую яму.

Мгновение — и вода сомкнулась у него над головой. Наверху забулькал, заклокотал беспомощный фонтанчик.

— Вы чего так стоите? — кричала с берега Варя. — Вы так не стойте. Вы спасайте!

Но все, видимо, было уже кончено. Только крохотные, изредка вспыхивавшие на поверхности пузырьки указывали место, где затонул голубоглазый Драндулет.

И вдруг вода вновь заволновалась, запенилась и, будто пробку, вышвырнула Драндулета из глубин.

Глеб и Димка мигом подплыли к лошади, ухватились за повод и начали изо всех сил тянуть.

Драндулет был еще жив. Он кое-как поднялся и заковылял на берег нетвердым, спотыкающимся шагом. Нельзя было смотреть на него без слез: это был не прежний веселый и жизнерадостный Драндулет, а его бледная немощная тень. Драндулет постоял секунду, а потом вдруг качнулся вперед и грохнулся на землю.

— Подох! — вскрикнула Варя. — Драндулет подох!