Красный вал

Викторину, хотя она и походила на старую клячу, Исидор любил. Она была старше землекопа на десять лет. Она принесла ему, кроме трехсот пятидесяти франков сбережений, еще маленького мальчика, неуклюжего, слабого и смешного, отпрыск какого-то бедняги, уехавшего куда-то далеко, на Мадагаскар.

Тот сошелся в первый раз с Викториной на шестом этаже меблированных комнат, на улице Буланже. Этот бедняга, такой же безобразный, как его любовница, наводил вокруг себя, как и она, скуку. В то время как она ходила ежедневно шить, он занимался продажей курток и брюк в "Экономном Работнике". Они виделись на лестницах, шептались в узких проходах. Это была молодость, это была любовь. Дыхания их смешивались, они дрожали под узкими одеялами. И, когда Август Кюлон уехал на колониальном судне, Викторина почувствовала горечь утраты. Она воспитала маленького Эмиля, происхождение которого она не скрывала: она этим гордилась. Это была легенда печальная и благоговейная. Когда Викторина встретила Пурайля, она рассказала ему все так, что в конце концов сама этому поверила. Рассказ понравился землекопу. Он его развил. Эмиль сделался сыном графа, убитого на Мадагаскаре отравленной стрелой, когда он сражался во главе французских войск.

Однако, испытывая муки ревности к прошедшему, Исидор оправдывал графа; это был важный барин, безработный и расточительный, у которого ростовщики расхитили все его богатство. По мере того как Пурайль укреплялся в легенде, его любовь росла. Викторина на первых порах замужества была предметом нежности Пурайля и раз навсегда сделалась идеалом его чувственности. Он приобщился через нее с людьми высшими; он никогда не чувствовал себя ровней с Викториной.

— Ты думаешь о своем типе, — ворчал он по вечерам.

Она никогда не отрицала этого, покашливая, вместо всякого ответа,

Хотя Исидор любил мать, но он ненавидел маленького. Эта ненависть была благоговейна. Хотя он издевался, хотя он изливался в ругательствах, но всегда с удовольствием говорил: "это сын графа". Со временем его пыл остыл. Он был из тех людей, любовь которых кратковременна. Исключая припадков похотливости, повторяющихся все реже и реже, он не выходил больше из алкогольного тумана. Его ничтожная жизнь проходила в кабаке, где он напивался каждую субботу и каждое воскресенье. Так как он в пьяном виде был очень весел, распевал песни и к тому же был кривоног, он обращал на себя внимание уличных мальчишек и девчонок. Он часто возвращался домой с вымазанными навозом глазами, с привязанными на спине кастрюлькой, костью, мышью, иногда его шляпа была вымазана испражнениями. Это приводило в отчаяние Викторину. Ее культом были порядок, чистота и бережливость. Она осыпала ругательствами пьяницу. Когда он бывал очень пьян, он ее не слушался; когда он был в веселом настроении духа, он смеялся. Но бывали дни, когда под влиянием алкоголя он колотил Викторину, давал оплеухи сыну графа. Он не дрался больно, его собственные крики приводили его в хорошее настроение. После потасовок, он засыпал. Появление на свет Фифины значительно уменьшило давнюю ревность Пурайля, гордого тем, что он напек хлеб в той же печке, что и граф.

После пятнадцатилетнего замужества, Викторина оплакивала свои деньги, растраченные Пурайлем в кабаке. Она, однако, приняла свои меры, чтобы пополнить дефицит. В маленьком, ветхом домике, она содержала крохотную лавченку, где можно было найти мелочные товары, конфеты, бисквиты, серьги, резиновые мячики, хлысты, волчки и несколько коробок простых игр. Выгода от торговли была достаточно мала, но зато и расходы были малы. Викторина бралась за все работы, в том числе и за стирку белья; она знала время, когда нужно заготовлять картофель, покупала самого плохого качества рис, фасоль и кофе, она варила такие супы, которые наполняли желудок, но тяжело переваривались; рано утром она бежала покупать хлеб в лавочку, где он был дешевле, чем у булочников; у нее можно было достать по дешевой цене цикорий. Как хороший пьяница, Исидор ел мало, Викторина и сама голодала и хотя была щедрее к детям, все же не баловала их хорошей пищей. А дети были от рождения хилыми.

Фифина была худой бледной девочкой, с искривленным спинным хребтом, с редкими, короткими, светлыми волосами, с серыми, цвета пепла, глазами; они бывали иногда привлекательны, когда краска возбуждения выступала на ее лице, но в большинстве случаев взгляд ее был пасмурен и печален. Между тонкими, потрескавшимися и часто воспаленными губами виднелись зеленовато-желтые зубы. Чуть ли не с детских лет она начала проявлять свою скупость, вкладывая имевшиеся гроши в сберегательную кассу. Нрава она была невоздержанного и раздражительного. Она убивала себя за работой. Большей частью на ее губах блуждала улыбка, полная горечи. Бедная девушка хотя и отличалась честностью, но вместе с тем была недоброжелательна и скрытна.