Красный вереск

Йерикка был испуган. Первый раз за время знакомства, за всю войну — Олег видел на его лице такой откровенный и неприкрытый страх, что стало страшно самому. Йерикка побледнел, как творог, выступили чёрные веснушки, челюсть отвалилась, а рука, которой он коснулся Олега, дрожала мелкой дрожью.

— Что?!. — севшим голосом пискнул Олег, преодолевая сильнейшее желание уставиться в коридор.

— Тих-х-х-х… — выдохнул Йерикка. — Подожди, может… может… он даст о себе знать… если это человек…

— А-а… кккккто?.. — Олег медленно тянулся за последним фальшвейером, не понимая, почему вдруг он перестал видеть в темноте, да ещё так странно — зал, ребят, бойницы он различал отчётливо, а сразу в коридоре было темно, словно в угольной яме.

— Я его… НЕ СЛЫШУ, — потрясённо ответил Йерикка. — У него нет мыслей… или он умеет их прятать так, что все мои умения — детская драка на деревянных мечах…

Рванув запальный шнур фальшвейера, Олег выкинул руку вперёд так, словно в ней был пистолет. И понял… что в его пальцах нет шнура. Схватился ещё раз, рванул — и не успел сообразить, когда тот выскользнул, словно натёртый мылом. Уронив фальшвейер, Олег схватился за наган, но Йерикка прихлопнул его руку своей ладонью:

— Стой.

Олег не выпустил рукоять, но замер. А Йерикка поднялся на ноги — во весь рост, чтоб его было отлично видно из коридора. И негромко, но звучно сказал:

— Может, познакомимся?

И темнота ответила:

— Вообще-то я не звал вас в гости. У вас есть причины, чтоб вторгаться в моё жилище?

— Кто там? — это проснулся Гоймир и сейчас целился в коридор из ПШП. Остальные тоже просыпались, хватали оружие. — Кто?! — настойчиво и с угрозой повторил князь.

И вспыхнул свет. Настолько яркий, что могло показаться — в пещеру спустилось солнце. И в этом сиянии, ничего не видя, Олег услышал вскрик Йерикки — радостный и изумлённый:

— Сновид!

Сияние отхлынуло. Как во сне, Олег слышал за бойницами отдалённые крики стрелков — их можно было понять, попробуй сохранить хладнокровие, когда ночью из скалы брызжет свет. А в коридоре замер, широко расставив ноги в отделанных алыми ремнями кутах, атлетического сложения гигант — саженного роста, широкоплечий, но не амбалистый, а… короче, он стоял неподвижно и при этом чувствовалось — огромный человек быстр и гибок, словно кот. Щегольскую тёплую куртку оторачивал мех, с левого плеча падал серо-зелёный плащ, сколотый мерцающей драгоценными камнями большой брошью. Длинные русые волосы стягивал серебряный обруч, украшенный крупным, холодно мерцающим бриллиантом. На загорелом, мужественном липе синели большие глаза. На вид мужчине было лет 30, но Олег почувствовал — пришелец намного старше. Над левым плечом его поднималась рукоять длинного меча, у правого колена висела, будто пришитая, большая кобура маузера, правая ладонь лежала на висящем у бедра стареньком АКМС. На широком поясе один к одному притиснулись магазины в гнёздах, слева — большая сумка, справа — камас, чьи ножны украшали Солнечные Колёса. Мизинец левой руки обхватывал перстень, вырезанный из цельного сапфира.

От человека, стоявшего с улыбкой на губах, разливался свет — не прежнее сияние, но яркий, мягкий свет солнечного дня.

— Волхв, — выдохнул Гоймир, опуская ППШ. — Прости, волхв, мы не знали…

Волхв кивнул спокойно и доброжелательно. По том внимательно обвёл взглядом лица всех мальчишек. Задержал взгляд на Олеге — пристальный, проникающий. Чуть сощурился и отвёл глаза — на Йерикку, который стоял, густо покраснев и потупившись.

— Здравствуй, — с лёгкой насмешкой и ласково сказал волхв — голос у него был сильный, правильный. И Олег увидел, как Йерикка поклонился в пояс, вздохнув:

— Здравствуй, учитель… Ты вовремя. Я не думал, что ты здесь, — он поднял голову и робко спросил: — Ты поможешь нам, Сновид?

— Идите за мной, — волхв сделал приглашающий жест в коридор.

* * *

Гостимир стоял, прислонившись плечом к плите, под которой его схоронили. Он улыбался с каким-то извиняющимся выражением на лице — одетый не в то, в чём погиб, а в чистое, свежее: белую с племенной вышивкой рубаху, синие штаны, новые куты. В правой руке он держал гусли. Так, как держал ППС. Шёл мелкий дождик, но одежда и волосы мальчишки были сухими и чистыми.

Олег только-только взобрался на вершину. Мокрый и грязный, он навалился на автомат, задыхаясь и глядя на брата своей девчонки. Гостимир улыбался.

— Ты… живой? — Олег откашлялся и сплюнул. — Я же видел, тебя убило… — он коснулся головы.

— Не показывай на себе, — ответил Гостимир.

— Ты живой? — спросил Олег, не отнимая руки от виска.

— Нет, — улыбаясь, Гостимир покачал головой.

— Но ты же…

— Я умер, Олег, — терпеливо и весело сказал Гостимир. Он говорил не на горском диалекте, а вполне по-русски, и называл Олега подзабытым настоящим именем. — Сперва было больно, но очень-очень недолго. Просто вспышка… Вы вышли из окружения?

— Да… — Олег спохватился. — А разве ты не знаешь, не видел… ну… оттуда? Оттуда?

Гостимир звонко рассмеялся: