Возникла неконкретная суматоха. Горцы начали дружно рассаживаться за столы, переговариваясь с лесовиками и оказавшимися тут же несколькими мужчинами и мальчишками из других племён. Кто-то, увидев ребят Орлика, спросил, где он сам.
— Убили позавчера, — мрачнея, ответил Борислав, шваркнув на стол лёгкий шлем.
— Ясно-о… — протянул кто-то.
— А Гостимир-то где, Гостимир?! — весело крикнул Колька, настраивавший свой инструмент. Они с Гостимиром были соперниками — ну, и друзьями тоже. Что-то я его не вижу?!
— Гостимир? — Гоймир взглянул на Олега. Тот налил себе пива и спокойно сказал:
— Убит. Почти две недели назад, на побережье.
Колька разом помрачнел и отвернулся к стене. А Степаньшин широким жестом указал на священника:
— Не представил… Отец Елпидифор. Человек в душе мирской.
— Ну уж… — покачал головой священник и дружелюбно обратился ко вновь прибывшим: — Я так разумею, вы нехристи?
— Да вроде как, — не стал спорить Гоймир, а Йерикка с усмешкой добавил:
— Лучше уж быть нехристем, чем носить такое имя, как Ел-пи-ди-фор. На трезвую голову и не выговоришь.
— Ну так выпей, и как по маслу покатится, — священник плеснул в кружку самогона, Йерикка поднял руки:
— Сдаюсь.
— Если ты так и дальше будешь проповедовать, батюшка, — сказал Степаньшин, — то, глядишь, они к концу боёв в христианскую веру добром перейдут.
— Ты сам-то как тут стал? — Гоймир придвинул к себе кружку с самогоном для компании, но пить не стал. Степаньшин вздохнул:
— Как заворотили мы от Сохатого врага, так я своих бросил…
— Бросил?! — Йерикка поперхнулся куском зразы.
— А как же, — спокойно подтвердил Степаньшин, наливая самогон в позеленевшую медную стопку с надписью глаголицей:
КТО ИЗ МЕНЯ ПЬЁТ, НА ТОМ БОГ ПОЧИЕТ
— И рванул по весям — ещё людей собирать. Вот — собрал и иду с ними до места.
— Фух, — шумно выдохнул Йерикка и вернулся к зразе. А Степаньшин продолжал:
— Святой отец ещё человек двадцать из своей… м-м… паствы собрал, только они уже на позициях, — и хватил водку залпом. Гоймир осмотрел свою чету и решил вслух:
— Ну и мы переночуем — и поедем туда. Чего ждать?
Странно — на перевале никто не удивился появлению подкрепления. Наверное, все до такой степени погрузились в сутолоку боя, что новые лица казались похожими на лица тех, с кем рядом сражались уже долго.
Линии расположенных в скалах укреплений прикрывали двухверстовую полосу — единственный в горах участок, ещё не запертый зимними снегопадами. Большая часть ополчения — до семи тысяч горцев и примерно две тысячи лесовиков — занимала оборону именно тут. Численное превосходство противника сводилось почти на нет узостью прохода, ветры и снегопады мешал вылетам вельботов, но тем яростней были наземные атаки врага, стремившегося перебраться через хребет и закрепиться восточнее, среди более низких гор, чтобы, когда улягутся снегопады, продолжать наступление.
Оставив своих в одной из траншей, Гоймир в сопровождении Йерикки и Олега поспешил по линии обороны. Занятые стрельбой люди мало обращали на них внимание. Удалось найти воевод двух племенных чёт, а потом буквально споткнуться о Горда. Тот лежал на плаще, постланном на патронные ящики, часто облизывая губы и закрыв глаза. На белом лбу выступил пот, живот поверх разрезанной одежды замотан кровавыми бинтами — но это был хороший признак, если рана в живот кровоточит, и Гоймир, с облегчением вздохнув, присел рядом. Коснулся руки Горда, свисавшей на раскисший пол траншеи, поднял её:
— Как же то ты? — в голосе князя прозвучал ласковый упрёк. Горд открыл глаза и слабо улыбнулся:
— Добрая встреча…
— В потылье тебе надо, — Гоймир наклонился ниже, — чего тут лежать? Всё одно — победу не вылежишь…
— Нет! — щёки Горда вспыхнули. — В потылье — нет! — он приподнялся на локте, сквозь бинты проступила свежая кровь. — Взад — ни шагу единого! Одно мёртвые уходят! Ни шагу единого!.. Ни шагу… ххррр… — он закашлялся, захрипел и начал валиться, выталкивая с усилием: — Шагу… не уступать… зубами держаться… — Йерикка подхватил его, уложил и присел рядом, положив ладонь на рану.
— О чём он то? — требовательно спросил Гоймир у горца, из Волков, набивавшего патронами ленту к ПК, на треноге поставленному в выемке бруствера. Тот повёл устало плечом и указал куда-то. Объяснил воевода-Волк, сидевший тут же на цинке, поставленном на попа:
— А вон то, — рука в краге вытянулась, указывая на высотку в полуверсте от позиций, у самого входа на перевал. — Горд этот держал её со своими. С той высоты его и принесли — сбили наших три часа назад-то…
Йерикка поднялся на ноги, указал воеводе на Горда, впавшего в забытьё:
— Будь другом, проследи, чтоб отправили его к раненым. Там есть человек такой — Ганс Дидрихс…
— Седой? — перебил Волк. — Будь спокоен, брат, к нему вашего доставлю… Да ведь не хочет он уходить-то…
— Я — князь-воевода, — подал голос Гоймир, — моё слово — закон.
— Исполню, князь, — Волк вскинул руку.