Красный вереск

— М-множество мелких нападений… пропали несколько небольших отрядов, патрулей… особенно на периферии… взорвали тропы во многих местах. Сбиты до десятка вельботов… И большой бой идёт недалеко от такой горы… на севере…

— Тёмной Горы, — сказал Богдан.

— Да, может быть…Уже почти сутки идёт, наши пытаются окружить несколько бан… ваших отрядов.

— Ясно, — кивнул Олег. — Вы уже передали сигнал о прибытии?

— Да.

— Когда следующий сеанс?

— Его не будет. Наводка действует постоянно, утром прибудут вельботы.

— Кажется, всё, — вздохнул Олег. Богдан, совершенно спокойно, всё ещё жуя колбасу, развернулся, выхватывая из кобуры «вальтер» — и выстрелил Пестемееву в затылок. Офицера подбросило, и он рухнул в рост на пол, не успев толком осознать, что с ним произошло. «Странно, — подумал Олег, глядя на то, как Богдан, продолжая жевать, тянет из ножен меч, — в болоте он умирал от выдуманных страхов, а тут укокошил столько народу — и ничего… А ты сам, Олег, что — не изменился совсем? И в лучшую ли сторону, если сидишь рядом с тремя трупами и думаешь о еде?»

— Ну как стать, ночевать-то будем? — спросил Богдан, примериваясь мечом к шее убитого. Потом передумал, убрал клинок в ножны.

— Придётся, — не слишком охотно согласился Олег. — Давай этих стащим в соседнюю комнату.

— Может, сразу в болоте утопим? — Богдан вздохнул. — Одно место забивают…

— Не гони, — Олег поднял палец. — Я кое-что придумал, слушай…

Олег в двух словах изложил свой план, глядя, как Богдан расплывается в улыбке. Когда Олег закончил, горец захохотал и, ударив кулаком о колено, азартно сказал:

— Вот то ладно! Й-ой, ладно!

— Мы ещё можем поспать, — Олег тоже улыбался. — Давай, ложись, а потом я тебя разбужу, ты подежуришь.

Богдан, на ходу снимая плащ и снаряжение, подошёл к лавке у печки, покачал её, сел, вытянув ноги:

— Обувку сниму, — сказал он, — ноги ором орут, второй день как не разувался.

— Давай, — Олег понюхал фляжку. — Водка, что ли?.. А колбаса вкусная?

— С нашей не поровняешь, — Богдан растянулся, повёл плечами: — Сырое всё сквозом, аж морозит, — он пошевелил ступнями в грязных разводах. — Хлеб добрый, одно тут у кого забрали.

— Ага… Ладно, дрыхни, — Олег ещё раз понюхал фляжку, и, брезгливо сморщившись, опорожнил её на мокрый, в наростах плесени пол. Потом, достав камас начал кромсать хлеб и класть на него куски консервированной колбасы и банки, торопясь и ощущая, что зверски голоден. — Богдан…

Ответом было мерное посапывание. Богдан спал, и его вымазанное грязью лицо было немного обиженным, как у маленького ребёнка.

Олег вздохнул и, жуя первый бутерброд, посмотрел в окно, из которого тянуло сквозняком. Снег прошёл, его сменил какой-то осенний дождь, заштриховавший панораму заболоченного леса. Из глубин его неслись странные, пугающие звуки, и Олег пододвинул автомат ближе.

— Что я здесь делаю? — вырвалось у него. Отложив бутерброд, Олег спрятал лицо в ладонях и надолго застыл так…

…Два часа спустя — по ощущению — он совершенно извёлся от безделья и внезапно напавшей зевоты — настолько жуткой, что после каждого зевка Олег серьёзно опасался: а удастся ли свести вместе челюсти?! Он просмотрел бумаги офицера, но они напоминали «Чёрный квадрат» — видно, что нарисовано, а что — непонятно начисто. Линейного алфавита данванов Олег не знал. Пейзаж за окном усыплял.

Наконец он поднялся, потянулся, чиркнув ладонями потолок и прошёлся по комнате туда-сюда, посвистывая, сквозь зубы и. размышляя, не выглянуть ли ему наружу. Может быть, и собрался бы, не почудься ему какое-то движение в смежной комнате.

В сырой и холодной одежде Олег вспотел, как в сауне. Не сводя глаз с двери, метнулся к столу, споткнулся по пути о лавку, ухватил автомат и, сбросив предохранитель вниз, на автоматическую стрельбу, прицелился в дверь.

Звук больше не повторялся. Не сводя автоматного ствола с двери, мальчишка чуть сбоку подошёл к ней и толкнул ногой. С сырым скрипом дверь распахнулась.

В комнате пахло стынущей кровью и сыростью. Звук повторился, и Олег увидел большущее крысоподобное животное — оно метнулось под опрокинутую лавку и исчезло под стеной. Олег перевёл дух и уже собирался закрыть снова дверь, когда увидел вторую — за печкой, общей для обеих комнат, низенькую и оснащённую большим кольцом, изъеденным ржой.