Красный вереск

…Чета Гоймира ушла на запад, мимо Лесного Болота, к Светлым Горам, чтобы, перевалив через них, продолжать активные боевые действия в глубоком тылу противника — на просторах долины Древесная Крепость, между реками Смеющаяся и Горный Поток. Вместе с ними на запад двигались дождевые тучи.

Олег, вскочив не большой камень, повернулся лицом к долине, остающейся позади. Туман скрывал Мёртвую Долину. Южнее свинцово поблёскивали озёрные воды Светозарного, дальше, возле цепи Дружинных Шлемов, ещё тянуло дымом от сожжённого лагеря врага, а за их цепью высился пик Слёзной, вновь увенчанный тучами…

…— О чём задумался? — спросил Йерикка, вставая рядом. Пулемёт у него висел наискось через грудь, стволом в землю.

— О людях, — вздохнул Олег. — Йерикка, ты же ботаник, скажи мне, отморозку с Земли: куда уходит всё то, что мы делаем?

— О труды, что ушли, их плоды, что ушли, головы и рук наших труд… — понимающе прочёл Йерикка. — Что же… Большое складывается из малого. И если оно ОЧЕНЬ большое, малости просто стараются и превращаются в общий фон.

— Ты о Круге? — тихо спросил Олег. И вздохнул, а Йерикка молча кивнул. Только вчера Олег узнал, что младший из тех, с кем он когда-то в башне обсуждал охоту на снежищ, погиб двое суток назад в бою у Тёмной Горы. — Но его-то мы не забудем!

— Мы — да… Но больше о нём нигде не будет сказано. А если мы проиграем — уйдёт и эта память… — и Йерикка снова удивил Олега: — Знаешь, как говорил Омар Хайям:

— Мы уйдём в никуда — ни забот, ни примет.
Этот мир простоит ещё тысячи лет!
Нас и прежде здесь не было — после не будет…
Ни убытка, ни пользы от этого нет…

Олег помолчал и ответил с вызовом:

— А я знаю другие стихи…

И на самом пороге смерти
Тени теням шепнут
Убеждённо и дерзко:
«Верьте! Вечен ваш труд!»

— Киплинг, — определил Йерикка. — Ты молодец, Олег.

— А? — удивился Олег. — Не я, а Киплинг!

— Пойдём, — улыбаясь, Йерикка хлопнул Олега по плечу, — а то отстанем!

* * *

Ночью температура в Светлых Горах упала до —20^оС. Выщербленное Око Ночи светило всё равно ярко, мешаясь с повисшим над самым горизонтом солнцем.

Чета Гоймира остановилась лагерем недалеко от истоков Горного Потока в пещере — точнее, углублении с широким выходом, посреди которого разожгли костёр. Конечно, всё равно было холодно, но не настолько, чтобы жаловаться. День пути по горам принёс «урожай» каменных курочек и каких-то клубней, похожих на картошку, к которой горцы относились с таким недоверием — а эти клубни лопали и ничего. НЗ по-прежнему сохранялся, пополненный в разбитом лагере врага почти земного вида консервами.

— Как с погодой будет? — поинтересовался Гойшир, обгладывая ножку курочки.

— Облака не натянуло, марева, об Око нет — должно, хорошая, — предположил Резан. — Верховка вот пойдёт верно — да станем по ровным уклонам держаться, оно и ничего… А всё одно — скоро надо отсюда уходить.

— И я то думаю, — проворчал Гоймир.

— Что там, куда мы идём? — потихоньку спросил Олег у Йерикки, который готовился лечь, расстилая плащ.

— Прохладно, — ответил рыжий горец, — долина на плоскогорье, постепенно к Ан-Марья понижается. Сосновые леса и луга…

— Живёт кто-нибудь, я вот про что?

— Да-а… правда — немного. Но там есть дороги, хорошие дороги. Когда-то там жили Медведи. Данваны истребили их.

Гостимир сидел за небольшой рацией, которую ради интереса прихватил в лагере. Неожиданно он рассмеялся и, сдёрнув наушники, включил внешнюю трансляцию:

— Й-ой, слушайте!

Мальчишки все обернулись на звук. Где-то — очевидно, далеко — девичий голос, слабенький и какой-то мяукающий — распевал бессмыслицу:

— Самцы опереньем ярким привлекают самок
Самки в ответ испускают манящий запах
Самцы охмуряя самок визжат и воют
Самки то откроют глазки то снова закроют…

[7]

— Выключи! — крикнул Йерикка, кривясь. — Слышишь, выключи немедленно!

— Ты что? — удивился Гостимир, выключая рацию. — То с юга. Это… как то сказали…

— Группа «Гормональный препарат», — по-прежнему морщась, ответил Йерикка. Олег чесал нос — слова показались ему знакомыми, но он не мог вспомнить, откуда? Может быть, он слышал их на Земле? М-да, от такого успел отвыкнуть… А Йерикка, потирая щёки ладонями, словно у него зудела кожа, сказал:

— Слушать это так же опасно, как колоть дурь, — и добавил: — Вир врикан анс мар хлаутс — стриука альс славе, сайан слим, алан фалр, деад хайлс…

Лица горцев стали ожесточёнными — настолько ожесточёнными, что Олег не сразу, решился спросить:

— А что это, Эрик?

— Один из постулатов обращения со славянами, — нехотя ответил тот и сплюнул, будто рот очищал от сказанного: — Коротко — славянам ничего, кроме грязи.