Красный вереск

— Так зачем в детский дом? Отдать дальней родне. Не то их копят, да потом скопом раздают?

Олег хлопал глазами, не зная, как объяснить дитю природы процессы, идущие в современном обществе. На помощь пришёл Яромир:

— Й-ой, нет! Припамятовал я, мы разом на полдень-то тогда ходили, так там я слышал слух… Их почасту не берёт никто, детей-от. Не нужны никому.

— Вовсе?! — с ужасом спросил Ревок.

— Ага.

— Ну, — Ревок отмахнулся, — то придумка… Как так — вовсе? Союзные племена на что, побратимство?! Придумают пугалку… Так как следом, Вольг?

— Вечер был спустя три года.
Во дворе ручей журчал.
Митрофан Полупортянцев
При поддержке двух засранцев
Гершензона обличал…

— Дальше я опять не помню-ю…

Террорист-волюнтарист,
Буржуазный прихлебатель
И потомственный троцкист,

— забавляясь реакцией слушателей, распевал Олег:

— Вечер был, сверкали звёзды,
Дождик мелкий поливал.
Гершензон, седой и пьяный,
Сидя рядом с Митрофаном,
Дни былые вспоминал.

«Как в атаку шли мы строем,

Как одна нас ела вошь!
Рази ж видела такое
Ента сволочь-молодёжь?!»

— Й-ой, видите ли?! — заорали через площадь из дома наискось.

— Нет! — Олег соскочил с лавки, бросился к окну: — Где!?

— Выслепило, что ль?! Вон?

И тут Олег увидел. Два боевых вельбота, висели вдали над верхушками деревьев — страшные силуэты в бледном небе. До них было ещё далеко, вельботы принюхивались.

— По местам, — скомандовал Олег, и все метнулись к окнам, перехватывая оружие. — Вот «гром»-то нужен, — добавил Олег, но тихо, для себя.

Оба вельбота, вдруг ринулись вперёд, словно атакующие хищники, с рёвом пронеслись над весью, заложили вираж, вернулись и вновь пошли — ниже и на маленькой скорости. Над ними летели два вельбота побольше и погрузнее — транспорты. Олег машинально вытер ладони о жилет и упёр в плечо изгиб пистолетной рукоятки, положив палец на спуск «костра».

— Не стрелять, — сказал он всем негромко, — пусть грузовые сядут… Ну хоть парочку бы «мух»…

Боевые машины повисли над площадью, чуть поворачиваясь из стороны в сторону. Грузовики начали садиться. Десант не спешил с выброской — и это подтверждало: враг уверен, что весь пуста.

— А Гоймир-то молодец, — сквозь зубы процедил Олег, целясь в основание двери в борту. Палец на спуске вдруг начал сам собой елозить — Олег заставил, себя успокоиться. Не хватало бабахнуть раньше времени — ответ будет по полной программе… Вельботы украшал грифон и ещё какие-то эмблемы — кричащие, яркие, чужие, и Олег машинально отметил, что ищет голых женщин, как на американской технике в кино, но их не было. Данваны — профессиональные пилоты, могут ответить раньше, чем спросишь…

Транспорты сели точно возле церкви, взмётывая вихри холодного воздуха и пыли. А Олег вдруг увидел, какое пронзительно-красивое небо висит над миром — бледное, с единственные белым облачком, призрачными искрами звёзд и ползущим от горизонта Оком Ночи…

…— Огонь!

Олег вогнал гранату в открывшуюся дверь вельбота, кожей чувствуя, как выцеливают их приборы висящих над домами штурмовых машин. Он бил и бил очередями в открытую дверь и по бортам, потом бросил под ноги опустошённый дисковый магазин, сменил его, вогнал в ствол ещё одну гранату — и увидел, как падает один из боевых вельботов — прошитый очередями крупнокалиберного пулемёта, падает прямо на транспортник.

Послышался тошнотворный скрежет и визг рвущегося металла, заглушивший грохот стрельбы и крики людей. Второй грузовик по дуге поднялся в небо… а потом камнем обрушился на склон холма в двух верстах от веси, его тоже достали очереди, пущенные с близкого расстояния.

Обстрел площади вёлся со всех сторон — горцы стреляли, рискуя перебить друг друга. Второй транспорт не взорвался, но пули пробивали борта, и уже не первый тромблон долбанул в салоне или кабине. Потом вельбот вспыхнул прозрачным пламенем, от которого металл начал закипать и стекать в пыль красивыми струями.

Олег положил автомат. Невидящими глазами он смотрел, как остатки вельбота проваливаются, стекают сами в себя, и живые факелы, облитые расплавленным металлом, бегут и ползут в разные стороны…

Ему не хотелось стрелять.

Ему очень хотелось спать.

* * *

— Твёрд… Воибор… Твердислав… Краслав… А впослед кто, князь? — спросил Хмур. Гоймир, стругавший палочку камасом, ответил, не поднимая глаз:

— Заткнись.

— Ты скажи мне…. — начал подниматься Хмур, но замер. Йерикка положил ему ладонь на плечо.

— Сядь, — мягко сказал рыжий горец. Тихо сказал, но Хмур шлёпнулся на место и, скривившись, потёр руку:

— Здоров ты… И всё одно — мне знать охота, как дальше станем?!

Гоймир полюбовался палочкой и, спрятав камас, переломил её. Забросил обломки подальше в ручей со словами:

— Дождь перестал. Драться.