Красный вереск

Крах! Не отрывая глаз от прицела, Олег рванул удобный, отогнутый книзу затвор. Крах! Ехавший позади хангар недоумённо вскинул глаза на своего падающего из седла товарища — и свалился тоже, успев судорожно схватиться рукой за левый бок. Крах! Выпустив бунчук, грохнулся на сырую хвою третий, совсем молодой.

— Куда вам деться? Мой выстрел — хлоп!
Девятка в сердце, десятка в лоб…

— усмехнулся Олег, вновь передёргивая затвор. — А по-дож-де-ом…

Хангары соскакивали наземь, неловко ложились за деревья. Некоторых можно было подстрелить уже сейчас, но Олег ждал. Их командиры должны понять — впереди только снайпер. Тогда они попытаются смять его натиском. Олег молил всех богов, чтобы у хангаров хватило смелости наступать. Глупо выйдет, если они вот так просто и будут лежать… Мальчишка хихикнул. Вот будет картинка!

Хангары начали подниматься. Стреляя наобум из винтовок — даже не туда, где лежали ребята. Доносились их крики, и вот уже все прыгают в сёдла, гонят коней вверх по склону среди сосен и стреляют на скаку… Пули распевали песенки очень высоко, хотя и густо — Олег мог бы, пожалуй, встать в рост, всё равно не зацепит.

Крах! Богато одетый хангар полетел с седла. Крах! Ещё один — в расшитом халате поверх тусклого мерцания доспехов — улёгся на конскую гриву. Хангары тут же спешились вновь.

Олег перезарядил винтовку. Хангары снова вскакивали в сёдла, и Олег расстрелял по ним вторую обойму, ни разу не промазав и заставив вновь попадать.

— Лечь-встать, лечь-встать, — пробормотал Олег, вставляя третью обойму и дёргая затвор. — Игрушки в детском садике…

«А ведь страшно, наверное, вот так бежать на огонь и знать, что не можешь ответить, — подумал Олег. — Ладно, они там что — опять вскочили?»

На этот раз он дал им подбежать на шестьсот шагов. Крах! Ещё какой-то начальник кувыркнулся через круп коня. Крах! Схватился за живот, роняя своё оружие, упал в папоротник пулемётчик. На таком расстоянии захочешь — не смажешь с прицелом…

Но тут уже следовало опасаться. И винтовка и пулемёт вполне могут достать. «Пусть сделают ещё перебежку, — решил Олег, — только одну. Глупо поймать пулю здесь и сейчас.»

Крах! Свалился пулемётчик. Крах! Ещё один. Хангары скакали вверх по склону, прячась за конскими гривами. Олег поднял ладонь над плечом и махнул в сторону Ревка. Тот хладнокровно выждал момент и нажал спуск РПД.

Он стрелял с трёхсот шагов — для пулемётного кинжального огня это идеальная дистанция. Почти весь первый ряд атакующей конницы был скошен — и всадники и кони. Теперь хангары залегли гарантированно и всё.

— Уходим, — махнул рукой Олег. Ревок почти сожалеюще посмотрел в сторону лежащих и вздохнул так, что Олег услышал:

— Пошли.

Точнее, они поползли — и, проползши саженей тридцать, вскочили на ноги. Их заметили почти сразу. Олег не ошибся — судя по злобному и торжествующему вою, хангары решили взять мальчишек живыми.

— Ой судьба, да по кочкам вразнос поскакала, — выдохнул Ревок, закидывая девятикилограммовый РПД на плечо. — Рванём? Одно догонят — побьют.

— А рванём — отстанут на конях лесом, — логично заметил Олег, и мальчишки побежали в хорошем, но не особо взвинченном темпе. Уже на бегу Олег посоветовал: — Главное — не отрываться. Увидят, что уходим — изрешетят.

Так и бежали они сквозь мокрый лес — двое мальчишек, а в сотне саженей за ними путались в подлеске, но не отставали конные хангары.

Горцы замаскировались так хорошо, что Олег и Ревок фактически выскочили на линию огня и опомнились только после того, как голос Гоймир рявкнул в полусотне шагов впереди:

— На землю-т!

Они ещё не успели упасть, когда раскатисто забухал ТКБ. Он стрелял длинными очередями, навесом, как некий фантастический автоматический миномёт, и гранаты ложились, разрываясь точно в цепи скачущих. Крик боли и ужаса пронёсся над хангарами.

— Железный капут, секретное оружие четвёртого райхсмахта, на необъятных просторах Зуруссии, — пропыхтел Олег, подмигивая Ревку. Тот ничего не понял, но важно кивнул:

— А то.

Огонь автоматического оружия полностью тонул в грохоте разрывов, дым от которых совсем скрыл мечущихся хангаров. Стрельба продолжалась около минуты. Ни единого выстрела в ответ так и не раздалось и, когда повисла звонкая тишина, голос Гоймира, поднявшегося в рост, показался в ней громче разрывов гранат:

— Й-ой засранцы! Поднимайся, кто там часом живой, бить не станем! — и он оскорбительно засмеялся.

Стало слышно, как там, среди взрытой, дымящейся земли, стонут и крича раненые — на разные голоса. Тогда Гоймир сказал:

— Выжлоки не могут умирать молчком. Дорежьте тех, кто пищит. И нам в дорогу!

* * *

Орудия били неподалёку — бум-бум-бум, тишина, бум-бум-бум, тишина, и огонь не казался ни страшным, ни навязчивым. Он стал такой же частью мира, как дождь.

Зажав кутами банку консервов, Богдан распорол её камасом и, подцепив кусок мяса, передал банку Олегу. Тот поступил так же, передал банку Йерикке. Все трое молча, жевали, бездумно глядя перед собой.

Бум-бум-бум. Бум-бум-бум.

— Жаль, — вдруг сказал Йерикка.