Красный вервольф 2

Отличник снова забился в свой угол в прежней позе. Только теперь у него лицо было окровавленным, так что выглядел он еще более дико.

— Может тебе уйти к себе? — тихо спросила Злата. — Сейчас ведь они еще кого-то позовут…

— Поздно, меня уже видели, — прошептал я. — Так что досмотрю представление до конца.

Полицаи заняли стратегическую позицию у распахнутой двери комнаты. На лестнице мелькнуло на пару секунд любопытное лицо Марфы, но быстро скрылось. Злата присела на кровать, не потрудившись принять более пристойный вид. Отчего полицаи то и дело поглядывали в ее сторону, роняя слюни. «Отличник» бормотал что-то неразборчивое, сидя в своем углу.

За приоткрытым окном послышалась немецкая речь. Судя по голосам и шагам, там торопливо шло несколько человек. Один задавал требовательные вопросы, а другой пытался отвечать на очень ломаном немецком. Наши полицаи встрепенулись и приободрились. Главный отлип от дверного косяка, поправил воротник и приосанился. Бормочущий в углу «отличник» не отреагировал на голоса никак. Я подумал, что вряд ли это только зелье его привело в такое жалкое состояние. Скорее уж сработало чем-то вроде спускового крючка, потому что он и сам был где-то на грани. Баба Яга его тогда вербанул, он согласился и даже принялся в этом направлении работать. А внутри черепушки забурлил коктейль из пропаганды, дворянской чести, потревоженной совести и еще массы всякого разного. Другой человек схватил бы «приход» разок, потом очухался и принялся бы последствия устранять. А нашего дворянчика перекрыло жестко. И Злата еще добавила. Как сказал бы мой знакомый психиатр, у него типичная манифестация шизофрении. Случилась бы она или нет, если бы мы ему отравы не подкинули — сложно сказать.

Шаги на лестнице, дубль два. В тусклом свете лампы блеснул лысый череп и очки. Надо же! Юрген! Ничего себе, сбегал эстонец за помощью! Хотя, наверное, дело не в нем, а в адресе происшествия. Как бы я поступил на месте этого эстонца в случае неприличной и щекотливой ситуации? Примчался бы в бар, где наверняка заседают какие-нибудь эсэсовцы и какие-нибудь СД-шники. Объяснил бы на пальцах, что их друг попал в неприятности, а Шалтай мог навязаться, когда адрес происшествия услышал.

Разведчик скользнул по мне равнодушным взглядом и присел напротив «отличника». Потом повернул голову к полицаям.

— Какая сволочь его ударила? — грозно прорычал он. Эстонцы резко стали казаться меньше ростом. И по глазам было видно, что они бы вообще предпочли стать размером с тараканов и расползтись по щелям. Двое подручных отодвинулись от своего главного. Хорошо хоть в его сторону пальцами тыкать не стали, твари.

— Вышел нелепая случайность, — прокашлял главный. — Он упасть и удариться.

— Герр Клаус! — Юрген заглянул в лицо «отличника». — Герр Клаус, вы меня слышите?

— Кто здесь? — почти завизжал тот. — Кто опять за мной пришел?! Это ты, вервольф? Но ты опоздал! Да! Опоздал! У меня уже есть от тебя защита! Вот она, горит на моей ладони!

На руке фон Мансфельда и правда было что-то нацарапано. Но я думал, это он просто поранился. Хотя, кто знает, что там происходит в его воображаемом мире?

— Принесите кто-нибудь воды! — скомандовал Юрген. Злата вскочила с кровати и схватила со столика графин с водой. Протянула Юргену. Тот, недолго думая, выплеснул все его содержимое в лицо «отличника». Тот резко отпрянул, голова его с глухим стуком грянулась о стену. Взгляд опять прояснился и сфокусировался на поблескивающей лысой макушке Юргена.

— Это все ложь, — вдруг отчетливо проговорил он. — Никакого вервольфа не существует, я его придумал. Вервольф только в моей голове…

Он качнулся вперед, потом назад. Нижняя челюсть у него отвисла, и всей фигурой он стал напоминать Фиму, когда тот испуган или растерян.

— Вервольф просто всем выгоден, поэтому никто его и не ловит! — заявил «отличник», со значением подняв указательный палец вверх.

— Герр Клаус, вы понимаете, с кем разговариваете? — спросил Юрген. «Отличник» похлопал глазами, будто пытаясь проморгаться, потом уставился на Шалтая. На лбу его зашевелились длинные морщины. Будто вспомнить он пытается, но не выходит. Потом он опять уставился куда-то в сторону.

— О, а вот и ты, друг мой Генрих, — просиял он. — Или может мне будет правильнее называть тебя Хенри? А, ты думал, я не знаю, на кого ты работаешь, хитрован! Думал, я просто дурачок, которым можно воспользоваться, да? Нет, дружочек, я разгадал твои планы!

— Герр штурмбаннфюрер! — подал голос один из сопровождающих Юргена. Знакомое что-то лицо… Где я его видел? А, точно! Это же тот самый парень, который сидел на бирже труда, когда я пришел аусвайс получать! Как его там? Шульц, кажестя. Судя по тому, что от него отчетливо пахло шнапсом, эстонский полицай и впрямь за помощью в бар побежал.

— Чего тебе, Шульц! — прорычал Юрген.