Красный вервольф 2

— Я думаю, что здесь не место для гауптштурмфюрера СС, — проговорил он, слегка смутившись и стараясь не смотреть на сиськи Златы. — Я могу сходить за машиной, мы доставим его… Ик… Увезем и там допросим. А этих… — он мотнул головой с нашу сторону и провел ладонью по своему горлу в весьма недвусмысленном жесте.

— Ай-яй-яй, как же тебе не стыдно, Хенри! — тонким голосом рассерженной домохозяйки проговорил «отличник» и покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, что есть вещи, которые за деньги не купишь?

— Герр штурмбаннфюрер… — снова повторил Шульц.

— Заткнитесь, шарфюрер, — спокойно произнес Юрген и поднялся. — Я без ваших советов решу, что мне делать.

— Я знаю, кто дал тебе те деньги, Хенри, которыми ты меня соблазнил! — «отличник» завозился, пытаясь встать. Но не преуспел в этом, почти завалившись на бок. — Скажи, а твой начальник, этот сэр Стюарт Грэм Мензис, он вообще знает, что тут происходит? Он знает, что пока ты суешь руки в карманы Великого Рейха… Да, ты опять мне ничего не скажешь, но я и так знаю!

«Какое-то знакомое имя… — подумал я. — Мензис… Мензис… Где же я это слышал?»

Похоже, озарение вспыхнуло у нас с Юргеном одновременно. Я вспомнил, что именно так звали главу МИб, британской разведки. Взгляд Юргена моментально стал колючим, он резко встал и шагнул в сторону троицы эстонских карателей.

— Вы можете идти, — сухо сказал он. — И если посмеете болтать о том, что видели, я лично приду и вырву ваши языки. Я понятно сказал или нужно повторить помедленнее?

— Мы уже уходить! — ответил главный, изрядно сбледнувший от страха. И троица сдристнула с такой скоростью, какой я в эстонцах никогда раньше даже не подозревал.

— Шульц… — очки Юргена сверкнули в сторону шарфюрера. — Немедленно беги в управление Абвера и сообщи, что мне нужен конвой и машина.

— Яволь, герр штурмбаннфюрер! — отчеканил Шульц и лихо развернулся на каблуках. Это выглядело бы куда эффектнее, если бы он не покачнулся.

— Эй, Шульц! — окликнул его Юрген.

— Да, герр штурмбаннфюрер? — обернулся тот. Бл*ха, как ему удается даже бухим выговаривать все эти звания?

— Распоряжение не болтать тебя тоже касается, — недобро усмехнувшись, сказал Юрген.

Шульц умчался. Третий унтер-офицер с нашивками подразделения снабжения и перевозок, молча икнул, кивнул и тоже вышел из комнаты вслед за Шульцем.

Все это время «отличник» не переставал говорить. Торопливо, съедая окончания и целые слова, он выкладывал все как на духу. Что этот Хенри его подловил в неудачный момент, и что согласился он исключительно из-за момента моральной слабости. Что сейчас он тверд, как скала. Что доклады о ликантропии, которые он отправлял Гиммлеру, были одной сплошной липой и, что как только он выйдет из этой комнаты, он немедленно свяжется с рейхсфюрером и доложит ему настоящую обстановку. Что вервольф — это не более, чем ловкий авантюрист, на истории которого вознамерились нагреть руки самые разные упыри как из Аненербе, так и из враждебных государств. Еще раз повторил, что Хенри работает на Британию, а возможно и сам является англичанином, а вовсе никаким не германцем.

— Саша, у тебя есть пропуск? — шепотом спросил Юрген.

— Конечно, — кивнул я.

— Тогда дуй в бар, — он кивнул головой в сторону выхода. — Возьми пива и жди меня. Понял?

Я кивнул и выскользнул из дома. Твою мать, выспаться же хотел… Не судьба, видать.

Улицы оккупированного Пскова стали уже как родные. В этой его части я давно уже знал почти все заклулки, кусты и подворотни. И пробраться незамеченным мог даже с закрытыми глазами. Со своим пропуском я мог ходить, не опасаясь патрулей, но практически каждый раз я предпочитал ходить крадучись. Чтобы форму не терять. Уверен, что медвежатники замки вскрывают не только на деле, но и просто так, в свободное время. Чтобы пальцы не забывали.

Я перемахнул через невысокий забор, нырнул в проходной подъезд и вывернул из подворотни на рыночную площадь. Вообще-то, баров в Пскове было несколько, но в это время был открыт только один. Остальные обязаны были закрыться до девяти вечера.

Я открыл дверь, спустился на несколько ступенек вниз и оказался в длинном полуподвале со сводчатым потолком. Воздух был сизым от табачного дыма, за стоящим в ряд возле стены столиками восседали фрицы разных чинов и званий, скрипуче играла музычка на патефоне.

— Я думал, русских сюда не пускают, — процедил тип с крайнего столика, проследить «истинноарийскость» которого можно было только с крайним трудом. Толстый, форма натянута так, что кажется, скро треснет по швам.

— Эй, это же Алекс! — заорали из утопающих в клубах табачного дыма недр бара. — Алекс, иди к нам!

Я подмигнул толстяку-чистоплюю. Кстати, на двери конкретно этого бара не было надписи «Только для немцев». Большинство русских все равно не имело права выходить из домов после семи вечера. А вот на одном из двух других такая надпись была.