Красный вервольф 4 (СИ)

Она вышла из комнаты в сени и откинула крючок как раз в тот момент, когда фрицы принялись колотить в дверь.

— Ну чего вам опять? — неприветливо сказала она по-русски. — Самогонки что ли налить?

— На деревню совершено нападение партизан, — отчеканил фриц. — Мы должны убедиться, что вы никого не прячете.

— Ты зайти что ли хочешь, морда немецкая? — не меняя интонации спросила Марья. — Ну давай, входи. Там где-то даже сало на закуску еще осталось.

Шаги. Почти бесшумные, невзирая на вес и комплекцию. И грохот сапогов фрицев. Марья вошла в комнату и двинулась прямиком к буфету. Двое немцев замерли на пороге. Один схватился за винтовку.

— Руки вверх! — рявкнул он.

«Ну хули руки вверх, рожа ты нерусская?» — мысленно ответил я в тон Марье. Но руки поднял и вслух сказал совершенно другое.

— Добрый вечер, господа, — улыбаясь во все зубы проговорил я на немецком. — Я Базиль Горчаков, миссионер! Прибыл в Заовражино еще несколько дней назад, занимаюсь постройкой приюта и сбором информации о беспризорных детках. Вы, может, меня и не видели, но…

— Вот, немчура ушастая, налетайте на самогонку и проваливайте уже, — Марья поставила на стол два граненых стакана, набулькала из бутыли по сто грамм. И отпластала от куска сала, завернутого в промасленную газету, два щедрых ломтя.

Один фриц посмотрел на второго и ткнул его локтем в бок. Второй грозно сдвинул брови. Новенький?

— Это еще что? — грозно вопросил он.

— Да самогонка же это, дурилка, — сказала Марья, жестом показав, что следует с ней сделать. — Шнапс по вашему, да? Шнапс, понимаешь? Выпить и хорошо, ферштеен?

— Взятка? — он подозрительно прищурился. Марья посмотрела на меня.

— Помилуйте, господа, какая взятка? — я развел руками. — Это всего лишь традиции русского гостеприимства. Гость в дом — бог в дом. Марья с самого начала была преданным сторонником Великого Рейха. Проклятые коммунисты здесь приход сожгли, так вот с тех самых пор…

По лицу Марья было видно, что она ни слова не понимает из того, что я плету.

Второй фриц зашептал недоверчивому что-то на ухо. Слов мне было не слышно, но, похоже, немчик расписывал те позы, в которых Марья лично ему доказывала свою преданность.

— В подполе что? — фриц ткнул прикладом в сторону люка.

— Чего ему надо еще? — Марья посмотрела на меня.

— Спрашивает, что в подполе, — состроив лицо простодушное и туповатое, перевел я.

— Пусто там, как в твоей башке, — сказала Марья. — Твои же все и забрали.

— Открывай! — пролаял он.

— Давайте я помогу, — я вскочил и предупредительно распахнул перед фрицами люк. Если не спускаться вниз, то заметить «тайную комнату» решительно невозможно.

Будем надеяться, что…

— Да нет там ничего, мы ведь уже смотрели… — пролепетал «добрый немец».

— Ты слишком доверяешь этим русским, Ганс, — рожа недоверчивого фрица скривилась, будто в тот момент, когда он произносил слово «русский» у него под носом кто-то говном намазал. — Никогда не слышал про то, что у них в подполах бывают схроны, особенно в таких домах, как этот? — потом он снова повернулся к Марье. — Лампу, живо!

— Чего? — Марья посмотрела на меня. Хотя теперь по виду было понятно, что она прекрасно поняла, что сейчас будет.

— Свет, — сказал я. — Он хочет осмотреть подпол.

— Свечку что ли ему принести? — спросила у меня Марья. — А самогонку они, значит, не будут?

— Быстро! — рыкнул фриц. Второй немец притих. Ему явно больше хотелось хряпнуть первача, закусить салом, и чтобы первый убрался восвояси, а он бы еще разок смог облапать рубенсовские прелести Марьи. По осоловелым глазам видать, что он до них большой охотник. Марья снова подошла к шкафу, вынула оттуда огарок свечи в тронутом ржавчиной кованом подсвечнике, на вид помнящим еще Петра Первого. Чиркнула спичкой. Протянула фрицу. Тот закинул винтовку за спину и решительно полез вниз.

Ну, у тебя был шанс уйти отсюда живым, хрен моржовый… Может еще и повезло бы, вернулся домой в какой-нибудь Ганновер. По говору слышно, что ты откуда-то из Южной Саксонии.

Первым умер похотливый пацан. Даже не успев сообразить, что случилось. Он только шаг сделал в сторону люка, повернулся ко мне спиной, и тут-то заточка и воткнулась в его шею.

Я подхватил его подмышки и аккуратно положил на пол. Придержав коленом винтовку, чтобы не грохнула.

— Ганс, спускайся сюда, — раздался глухой голос снизу.

— Я, я, — шепотом пробормотал я, и прыгнул вниз, прямо на голову не в меру подозрительного фрица.

— Что…⁈ — только и успел вскрикнуть он. Дулом винтовки мне досталось скользом по бедру, свеча вылетела из рук фрица и погасла. Башка немца гулко стукнулась об лестницу, и я разок добавил еще, двинув со всей дури его затылок. Раздался противный хруст ломающейся переносицы. Я добавил еще раз, и еще. И продолжал, пока тело немца не обмякло и не сползло мешком к основанию лестницы.

Готов.

Скрипнула скрытая дверь. На фоне тусклого света свечи с той стороны показался силуэт Бежича-старшего.