Красный ветер

И вот он сидит, коммунист Альваро Кондоньес, и Андрее Медио указывает на него, как на одного из убийц и воров. «Нет, что-то тут не так, — снова повторяет про себя Руфо Эскобар. — Я коммунистов знаю хорошо. Кто, как не они, всегда были за рабочего человека, кого, как не их, первыми бросали за решетку при любой забастовке! А сколько их замучили в тюрьмах, сколько удушили гароттой, сколько перестреляли! Нет, что-то тут не так!..»

— Ну-ка, идем! — Эскобар, не выпуская плеча Медио, подтолкнул его вперед. — Ну-ка, идем! Не иначе как придется устроить очную ставку.

— Не пойду! — крикнул Медио. — Не имеешь права насильно. Ты не судья. Я по-честному помог тебе. Слышишь? Какая там очная ставка! Ты лучше не терял бы времени зря… Хочешь, я все же позову твоих басков, иначе эти арагонцы укокошат и тебя, как твоего сторожа…

Было видно, что Эскобар совсем не слушает Медио. Ведя его впереди себя, он не отрываясь смотрел на Альваро Кондоньеса и никак не мог представить, чтобы этот человек с умными и добрыми глазами мог стать вором и убийцей. В то же время в нем все более крепло убеждение, что Андрее Медио совсем не тот человек, за которого себя выдает. Прикидывается пугливым ягненком, а внутри у него там наверняка полно грязи. Не провокатор ли?! Их тут немало, только за последнюю неделю обнаружили четверых: Когда схватили, извивались, словно гадюки, и правильно люди сделали, что прикончили всех четверых без всяких разговоров.

Андрее Медио вдруг рванулся в сторону, но Руфо Эскобар был начеку. Быстро подставил ему ножку, и тот растянулся, а когда Эскобар начал поднимать его за шиворот, стал биться о землю, как припадочный, и кричать:

— Помогите, этот бандит убивает меня!

— Не шуми, — сказал Эскобар. — Чего тебе бояться, если ты честный человек, а не дерьмо!

Он силой подтащил его к группе арагонцев, силой же и усадил на небольшой камень, сказав:

— Не вздумай попытаться смыться, слышишь, ты? Иначе я в два счета переломаю тебе ноги.

— Не бойся, Руфо, смыться мы ему не дадим, — услышал он за своей спиной. — Делай свое дело и не беспокойся.

Эскобар оглянулся. Не меньше десятка басков стояли рядом, он и не заметил, когда и как они здесь оказались. У передних руки были засунуты в карманы, и Эскобару не стоило особых усилий догадаться, что там у них или ножи, или еще что-нибудь. Он сказал:

— Поспокойней, ребята, сейчас мы во всем разберемся…

Арагонцы между тем во все глаза глядели на эту картину, ничего не понимая, но невольно насторожившись, — это видно было по их напряженным позам и по тому, как они вроде бы незаметно придвинулись к Альваро Кондоньесу, точно ему угрожала опасность и он нуждался в их защите.

Руфо Эскобар тоже присел на камень, не спеша извлек из кармана мешочек с табаком и сигаретную бумагу. Так же не спеша скрутил сигарету, провел языком по краю бумаги, прочно ее заклеивая. И лишь после того как прикурил от зажигалки и несколько раз затянулся, сказал, обращаясь к арагонцам:

— Прошедшей ночью у нас случилось несчастье. Кто-то убил нашего человека, сторожившего ящик с несколькими фунтами мяса. Кто это сделал, мы не знаем. А Вот он, — Эскобар ткнул пальцем в Андреса Медио, — говорит, что знает… Ну, Медио, давай рассказывай все по порядку.

Андрее Медио молчал. Втянув голову в плечи, он понуро сидел на камне, затравленно глядя то на арагонцев, то на Эскобара. Руки у него дрожали, и он, чтобы скрыть это, засовывал их под пиджак.

— Ты что? — резко спросил Эскобар. — Или у тебя язык втянуло в заднее место?

И тогда Медио быстро-быстро заговорил, словно боясь, что его могут перебить и недослушать:

— Да я все видел! Все! Слышите, камарадас? — Он повернулся и посмотрел на стоящих в угрюмом молчании басков. — Вот эти двое, — Медио указал на Альваро Кондоньеса и сидящего рядом с ним человека, — ночью прокрались к ящику, рядом с которым сидел ваш сторож. А я оказался там случайно — шел по нужде. Хотел закричать, но потом услыхал, как стороне охнул и тут же упал. А у них, у этих двоих, была сумка… Плетеная… Что они потом делали и куда пошли, я не знаю. Потому что насмерть перепугался. И весь день меня била лихорадка… От испуга. А потом все же решился и рассказал Руфо Эскобару. Да, рассказал обо всем. Потому что подумал: все мы тут вроде как попали в западню, какие такие беды нас ожидают, мы не знаем, и если среди нас начнется вот такое — грабежи и убийства, — никому из нас несдобровать…

— Кончил? — спросил Руфо Эскобар.

— Я все рассказал как на духу, — ответил Медио. — Арагонцы должны ответить за все. Особенно вот эти двое…