Красный властелин

Да ещё эта магия, которая, по уверениям самого Еремея, магией вовсе не является. Тогда чем?

— Вроде готово, — Барабаш снял котелок с огня. — Не хочешь попробовать?

— Уж как-нибудь обойдусь.

— Зря.

— И всё равно воздержусь.

— Тогда и я не буду, — решил старший десятник. — Пойдём кормить нашего болящего героя?

Не услышав ответа, Матвей повернул голову к Михасю и крайне удивился выражению его лица. Тот с корточек шлёпнулся на задницу и так сидел с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. И ещё пытался показать на что-то пальцем. Хриплые звуки, напоминающие свист и шипение одновременно, переводу на человеческий язык не поддавались и требовали немедленного уточнения.

— Михась, ты подавился, что ли?

— Нет! — Кочик обрёл дар речи, но бледность не оставила его лица. — Там!

— Где? — старший десятник поставил котелок на плоский камень. — И кто?

Знакомый голос за спиной произнёс:

— Конь в пальто, — и уточнил: — В драповом.

Барабаш подскочил, развернувшись прямо в воздухе, и чуть было не угодил ногой в горячее варево. Плевать, опрокинувшуюся похлёбку не жалко, и он согласен готовить её сутками напролёт, лишь бы открывшаяся картина не оказалась обманом зрения.

— Ну, ты нас и напугал, Ерёма, — Матвей уважительно наблюдал, как профессор с большим аппетитом доедает остатки целебного супа, по чести сказать, никогда и не бывшего шедевром кулинарного искусства. — Думали, всё уж, не выживешь. А тут вон оно как получилось. Но целую неделю без сознания…

— Угу, — согласился занятый едой Баргузин, и непонятно было, к чему его согласие относится. — Немного умеем.

Еремей имел вид совершенно здорового человека, и если бы не обгорелые лохмотья, сбросить которые профессор так и не удосужился… И, что самое удивительное, бородатый. Как получилось за столь короткое время отрастить полностью сгоревшие волосы? С ожогами как раз понятно — на то она и существует, эта самая магия, но даже сильнейшие пиктийские колдуны не в состоянии бороться с собственными лысинами. Или у имперцев магия нечестивая, а у Баргузина как раз наоборот?

— Мяса ещё? — старший десятник протянул прутик с запечённой на углях вороной. — Дичь!

— Откуда?

— Михась давеча из пращи подшиб. Представляешь, не могу больше на драконятину смотреть, в глотку не лезет, проклятая.

— А, ну да… — Еремей оторвал чуть подгоревшее крылышко и задумчиво пожевал. — Тоже дрянь ещё та, как бы не хуже.

— Зато разнообразие. Да и много ли нам сейчас надо? Пара штук, и все.

Баргузин помрачнел и перестал работать челюстями. Нет, не такими он представлял результаты засады на остатки пиктийского драконьего полка. Совсем не такими… До того боя казалось, что всё произойдёт как обычно — трах-бабах, негодяи повержены, зло наказано, добро торжествует. Уверовал в собственное всемогущество, и вот получи… Как забравшегося на стол охамевшего донельзя кота шлёпнули веником и больно натыкали мордой в украденный кусок колбасы.

Старший десятник, заметив изменившееся настроение Еремея, успокаивающе положил ему руку на плечо:

— Мы их всех сделали, Ерёма! Ни одна сволочь не ушла!

— Толку-то…

— Он есть, не сомневайся. А потери… потери ещё будут. И поверь — жизнь не такая уж большая цена за спасение Родины. Ничего, что я так высокопарно?

— Нормально, — ответил профессор, оценивший попытку Барабаша разрядить обстановку. — Вы-то как уцелели?

Матвей пожал плечами:

— Случайно. Когда ты поднял в воздух камни…

— Я?

— А кто же ещё? Ну вот… мы с Михасем только что выбрались из обвалившейся землянки, на неё как раз дохлый дракон рухнул, и попытались откопать Никиту с Ефимом. Не успели, полыхнуло, и… и полный пердец, чо…

— Остальные?

— Они ещё раньше. Свистопляс — последним.

— Плохо. Что дальше будем делать, командир?

— Да как обычно, воевать.

Молчавший до того Михась предложил:

— За линию фронта нужно пробиваться, к своим.

— Зачем? — удивился Еремей.

— Мы должны, — летчик запнулся, подбирая нужное слово, — защитить и тому подобное! Грудью встать, да!

— А сейчас тебе что мешает? Отсутствие грудей? — прищурился профессор.

— Вы не понимаете!

Баргузин с Барабашем переглянулись, и последний усмехнулся:

— Боевой задор молодости. Не переживай, Миха, долгую жизнь я тебе пообещать не могу, но то, что её остаток проведёшь весело, гарантирую. Прямо-таки обхохочешься.

— Не о том говорим, — Еремей остановил рвавшегося ответить командиру Кочика. — У нас из оружия что есть?

— Ты! — старший десятник с некоторым удивлением посмотрел на профессора и уточнил: — Или уже всё?

— Нет, кое-что могу.

— Ну вот видишь!

— И даже немного больше, чем раньше.

— Тем более! Мы им ещё покажем!

— Кому?

— Кому захочешь, тому и покажем, нам с Михой без разницы! — с энтузиазмом провозгласил Матвей. — Только чтоб это были пиктийцы.

— А глорхи не подойдут?

— Глорхи? — старший десятник задумался. — Откуда им здесь взяться?

— На лошадях прискачут, — Баргузин показал пальцем вдаль. — Вон там внизу не они?

Барабаш глянул в указанном направлении и округлил глаза при виде переправляющихся через горную речку всадников:

— А ведь точно! Сколько их там, сотни две, не больше? Ну, твари, держитесь! Ерёма, начинай колдовать!