Красный властелин

— В чём они выражаются? — императрица привыкла к странной манере Эрдалера мгновенно переходить от чопорной речи к коротким рубленым фразам. — Откуда сведения?

— Первыми неладное заметили предсказатели, — начав издалека, лорд-протектор раздражённо дёрнул рукой, будто нащупывая рукоять меча. — Проекция будущего на Вечный Туман исказилась настолько, что…

— Что возможные проблемы тёмных обеспокоили даже вас, эрл? — завершивший фразу рассыпчатый смех почти заставил Эрдалера поморщиться. Но только почти.

— Меня беспокоит непредсказуемость ситуации в отсутствие Тёмного Властелина, — лорд подавил раздражение и всем своим видом выражал максимальную озабоченность. — Они объявили о начале Великого Замещения, но…

— С тёмными никогда нельзя ничего предугадать, но они связаны обычаем и традицией по рукам и ногам… — казалось, мониа задумалась на мгновение, подыскивая слова, — пожалуй, даже больше, чем мы.

— Это так, мониа. Но обычно Зеркало Тумана показывает несколько вариантов развития событий…

— Из которых обычносбывается самый невероятный, — опять перебила императрица.

— Это так, — повторил эрл. — Но вот уже три дня, как оно пусто.

— Совсем?

— Почти. Лишь обрывки видений, скорее напоминающие чей-то кошмарный сон, чем будущее.

— Шарлатаны, — бросила мониа, больше доверяющая своим силам, нежели ухищрениям бездарностей, пытающихся компенсировать слабость хитроумными изобретениями. — Что ещё?

— Известия подтверждаются сразу двумя независимыми источниками.

О том, что у лорда-протектора имеются шпионы в Замке Владыки, догадывались многие, но сам он признался в этом только сейчас. Или не признался? Старый хитрец ни за что не скажет прямо.

— Всего двумя?

Тонкая улыбка тронула губы, перечёркнутые давнишним шрамом от роденийского клинка — оружие тёмных оставляет следы, не поддающиеся искусству целителей.

— Двумя, мониа. Или тремя? Что толку в числах? Важно то, что они не знают о существовании друг друга… в этой ипостаси, по крайней мере.

«Врёт! Благой Вестник свидетель, он врёт! Впрочем, у каждого есть право на маленькую тайну…»

«То есть — у каждого лорда-протектора», — императрица осталась довольна пришедшей в голову мыслью и ободряюще улыбнулась Эрдалеру.

— Дальше.

— Замещение не произошло.

— Это нам известно.

— Да, известно, но не всё… — эрл позволил себе лёгкое несогласие. — Не было Замещения Владыки, зато было новое. И оно не менее страшное.

— Что за бред? Оно или происходит, или не происходит, — в голосе императрицы явственно прозвучало недовольство. Или непонимание? Впрочем, одно другого стоило. — Иных вариантов не бывает.

— Но так есть, великодушная мониа.

— Поясните свои слова, эрл.

Лорд-протектор бросил взгляд на придворных и вопросительно поднял бровь:

— Они…

— Не беспокойтесь, — довольная усмешка растянула тонкие губы императрицы.

Ага, всё-таки «занавес тишины». Тишины звенящей и опасной, отвечающей ударом чудовищной силы на любую попытку пробраться сквозь неё. Правда, таких попыток не случалось давным-давно.

— Омоложение Тёмного Властелина не началось. Но чьё тогда? И омоложение ли?

— Вот как?

Морщинка раздумья появилась на чистом и холодном лбу владычицы пиктийской Империи. Не рановато ли для восьмидесяти шести лет? Пусть… повелительница двенадцати морей и двух океанов может позволить себе слегка небрежный вид — в первую очередь в мире ценят силу, а не красоту с молодостью. Хотя вряд ли кто откажется от них.

Молодость… молодость невозможно сделать вечной, но один человек умеет возвращать её. Тот, чьё имя запретно в большей части населённого мира, тот, кого называют Владыкой или Тёмным Властелином. Проклятый колдун, продавший душу Эрлиху Белоглазому (да покарает их обоих Благой Вестник) за способность раз в девяносто лет обновлять тело, призывая из абсолютного ничто душу умирающего героя.

Оно так — смерть великих сама по себе является мощной энергией, а соединённая с железной волей уходящего Владыки… Девять дней — ровно девять дней. Неизвестно, кто отмерил такой срок, но его хватает… Да будут они прокляты! За время Великого Замещения тело Темного Властелина стремительно молодеет, набирается сил для новой жизни, а потом призванная душа возвращается в своё ничто, уступая место обновлённому прежнему владельцу. Странно, но с каждым разом он становится всё злее, коварнее и сильнее.

И на эти же девять дней заключается перемирие. Нарушителей нет. Почему? Древние летописи дают ответ, слишком страшный, чтобы подумать о нарушении.

— Вы уверены, эрл? — всё-таки непонимание… недовольные женщины говорят иначе.

— Да, великодушная мониа. У меня нет оснований не доверять своим людям, — «но и гордиться ими — оснований тоже нет. Предатели мерзки вне зависимости от того, на чью мельницу они дуют».

— Своим? — вставшие домиком брови на высоком лбу владычицы выразили крайнюю степень иронии, возможную в полуофициальной беседе.

— Вы правы, мониа, роденийцы не могут быть чьими-то, — ответное смирение — лучшая реакция.

— Но вы им верите? — брови вновь взлетели…

— Время от времени доверяю… и проверяю, не без того.