Красный властелин

Выпить воевода не успел — «воздушный кулак», разбивший голову денщика, бросил того на командира, и выпавший стакан неестественно громко зазвенел по палубе в случайном промежутке между выстрелами. Ченчик ладонью вытер с лица что-то липкое и горячее. Наткнулся на торчащий из щеки и тающий под пальцами ледяной обломок.

— Отгоняйте драконов, сволочи! Почему прекратили стрелять по драконам? Почему молчат станкачи?

Сдвоенная очередь из носового ДШК убедила тысяцкого в несправедливости, но не умерила ярости. Он бросился к самоходу, где попытался спихнуть с места наводчика десятника Кочика:

— А ну пусти, молокосос!

— Да пошёл ты в жопу, еблан мадагаскарский! — Михась резко крутанул платформу, отчего направляющий жёлоб с размаху треснул воеводу по печени. — Учить меня будет, бабуин краснозадый!

Медведик с Барабашем дружно повернулись к профессору. Тот развёл руками:

— Я ничего такого ему не рассказывал. Он сам!

Отлетевший на пару шагов Ченчик беззвучно раскрывал рот и хватался за кобуру, хотя все три огнеплюйки с парадной перевязи потерял ещё у орудийной башни. Барабаш скользнул ему за спину, быстро оглянулся по сторонам и, как дубиной, саданул снарядом по надраенному шлему.

— Тысяцкого ранило! Эй, кто-нибудь, помогите унести командира!

Старший сотник в последний раз проверил готовность бойцов и со злостью щёлкнул зубами. Готовности как таковой не наблюдалось вообще ни у кого, включая самого командира роты. Каким образом прикажете добираться до берега, если у входа в бухту пиктийцы затопили заранее приготовленные для такого случая баржи с камнями, а с фортов по обеим сторонам узкого пролива лупят маги? Их там сотни три собралось, может, даже больше, если судить по плотности заклинаний. Кое-где уже железо лопается и крошится от дикой стужи. И почему эти ублюдки так любят всё, связанное с холодом? Одно хорошо — сил у колдунов уже не хватает.

Справа от города сплошные скалы, а слева — длинный песчаный пляж с отмелью. И двенадцать деревянных плотиков на полтораста бойцов… Оружие и боеприпасы положить можно, но большего плоты не выдержат. Но высаживаться нужно как можно быстрее, пока не очухался валяющийся без сознания в своей каюте Ченчик и пока нет драконов, улетевших восвояси после возобновления заградительного огня главным калибром.

— Матвей, Ерёма, пробегитесь по трюмам. В крайнем случае — разберите нары. Мы с Михасем к морякам.

— К нам можно не ходить, мы сами пришли.

Вольдемар обернулся и встретился взглядом с командиром «Эльпидифора». Тот стоял с огнеплюйкой на плече и коротким кривым мечом у пояса, а за его спиной — человек тридцать вооружённых матросов.

— Принимайте и нас под своё командование, товарищ старший сотник.

— А как же корабль?

— Оставил шестерых. Вполне достаточно, чтобы справиться с механизмами, а в Масюковщине экипаж пополнят. Или наших на полпути встретят.

— А ты?

— А что я? — мастер-капитан пожал плечами. — Считай меня добровольцем. Нас всех считай.

— Хорошо, договорились. У вас как с провиантом?

— Крупы на неделю, солонины в бочках на три дня. Это если на всех. Сухарей немного есть, но их лучше пиктийцам отдать — вдруг сдохнут? Никто же не рассчитывал… Ты пойми, я не мог не выполнить приказ воеводы — корабль придан десанту. И его командир…

— Дерьмо, а не командир, — вмешался Баргузин. — Таких воевод нужно в Чудском озере топить. С конём и доспехами.

Мастер-капитан на реплику профессора не отреагировал. Только, понизив голос, сообщил:

— В трюмном карцере особист с начальником штаба сидят. Заберём с собой?

Экипаж «Эльпидифора» переправился в последнюю очередь и сильно поредевшим. Они прикрывали высадку трёх рот, когда появилась вторая волна драконов. Пиктийцы сменили тактику и атакующее построение, так что главный калибр смог лишь отогнать тварей от десанта, но не спас расчёты станковых огнеплюек. Покорёженные ДШК забрали с собой на берег — корабельный механик обещал к утру из восьми штук собрать две. Немалое подспорье при полном отсутствии тяжёлого вооружения. А полюбившийся десятнику Кочику самоход осмотрели и махнули рукой… нечего там ремонтировать. Совсем нечего — рванувший после падения раненого дракона боекомплект разнёс установку вдребезги.

Матвея Барабаша задержали на борту кое-какие дела, и он добирался до берега вплавь, толкая перед собой здоровенную медную ванну, ранее стоявшую в каюте тысяцкого. На вопросительный взгляд Медведика ответил коротко:

— Мало ли что может пригодиться? — потом вздохнул и вытащил оплетенную лозой бутыль легойского вина. — Извини, золотистого не нашёл, только игристое было, но вместо атаманской булавы и это сойдёт. Как самый старший по званию…

— А по опыту? — усмехнулся Вольдемар. — Кое у кого его побольше будет.

— Какое кому дело до моего опыта? — с глаз профессора Баргузина на мгновение слетела иллюзия и сверкнуло холодное серебро. — Тем более он давным-давно устарел.

— Разве я про тебя говорил? — Медведик довольно ненатурально изобразил удивление.

— Да??? Но в любом случае бери эти самые… бразды правления. На разведку в город людей сам пошлёшь. Или мне сходить?

— Иди.