Красный замок

Вероятно, алкоголь оказался еще крепче, чем я думала, потому что голова у меня начала кружиться, и теперь я видела перед собой два пальца вместо одного. И вообще, вся массивная фигура моего обидчика начала расплываться; на мгновение он перестал быть похожим на себя и превратился в Джеймса Келли, бросающегося на меня в парижской морской панораме, перед тем как я окончательно потеряла сознание от хлороформа. Невозможно забыть эти безумные стеклянные глаза. Особенно когда они снова маячат передо мной! Возможно, мой слабеющий разум сам наложил образ Келли поверх внешности Медведя. Глаза его не мигали и вызывали в памяти бездонные глазки маленькой зеленой змейки, которая когда-то жила у нас дома, но те были темные и яркие, а эти выглядели ледяными окнами, ведущими в глубь отвратительной души. Я поняла, что злодей непременно поступит со мной по-своему. Возможно, он хочет сначала подчинить себе мою волю, но если это не удастся, ему все равно.

Что-то твердое уперлось мне в спину, и я не сразу сообразила, что это не стена, а спинка кровати.

Нельзя, там спрятана веревка!

Грубиян снова сунул мне в лицо горлышко бутылки, и я получила еще одну дозу алкоголя. Когда я закашлялась и принялась отплевываться, он лишь ухмыльнулся, будто тыкал котенка мордочкой в миску с молоком. Мерзавец!

Я попыталась оттереть лицо рукавом цыганского платья, но Медведь схватил меня за запястье. Что-то бормоча, словно успокаивая дикое животное, он начал заводить мою руку назад, за спинку кровати. Одновременно я почувствовала какое-то движение в области груди. И хотя я, как птичка перед змеей, уже не могла оторвать глаз от его мерзкой слащавой гримасы, мне стало ясно, что он одной рукой расстегивает мне платье с уверенностью человека, привычного к этому делу и способного выполнять его в любом состоянии – и пьяным, и трезвым. Скоро он достанет веревку и привяжет меня к спинке кровати, так что ему уже не понадобится его змеиный взгляд.

Тут я вспомнила, как Ирен рассказывала мне о женщинах из Уайтчепела, зарабатывавших себе на хлеб и выпивку, стоя в неудобной позе у стены. Они сами соглашались на это отвратительное дело и напивались до бесчувствия, чтобы обо всем забыть. Теперь и я невольно оказалась на их месте – одурманенная спиртным, готовая подчиниться воле чужака…

Мне на ум пришел еще один рассказ Ирен: как она загипнотизировала Берти, чтобы он думал, будто добился с ней своего, – и больше никогда не преследовал. Ах, будь у меня ее дар, и я могла бы околдовать того, кто пытался околдовать меня! Тут у меня мелькнула мысль о кобрах и о тех, кто сражается с ними, – о маленьких решительных мангустах, пушистых существах, быстрых как молния.

Воспоминания помогли мне прорвать пелену ядовитого взгляда Медведя. Я пронзительно завизжала и со всего размаху пнула негодяя цыганским сапогом, благо юбки не мешали, а паника придала мне сил. Чудовище скорчилось и взвыло от боли и злости.

И тогда я услышала, как со стуком распахнулась дверь, соединяющая комнаты.

– Нелл! – крикнул Годфри, на бегу нащупывая шляпную булавку.

Но никакое импровизированное оружие уже не понадобилось: Медведь с шипением извивался на полу, как раздавленная змея.

– Что случилось, Нелл? – в ужасе спросил мой защитник.

– Он вошел со мной в комнату. И напал на меня. Глаза были такие нехорошие, что я не могла отвести взгляд. Напоил меня алкоголем против воли. Расстегнул застежки на платье и собирался связать.

– Нет-нет, я не это имел в виду, – перебил меня Годфри. – Я догадался, что он хотел сделать с тобой. Но что ты сделала с ним?

– Мне удалось разорвать его сатанинские чары и закричать.

– И крик повалил его на пол? Готов признать, вопль был весьма пронзительный, но…

– Я дернула ногой и пнула его.

Лицо Годфри просветлело.

– Вот как! Знаешь, куда ты попала?

– Куда смогла достать сапогом. Да не знаю я, Годфри! Какая разница?

– Ты права, Нелл. – Адвокат удовлетворенно оглядел скорчившуюся на полу фигуру: – Главное, что ты остановила негодяя. Я выведу его прочь.

Он наклонился, потянул Медведя за шкирку и выволок из комнаты в коридор, захлопнув за ним дверь. Затем прижал ухо к створке и прислушался:

– Может быть, чудовище будет слишком занято собой, чтобы запереть нас?

Скрежет засова лишил нас этой иллюзии.

Я начала дрожать:

– Как же я испугалась…

– Понимаю, Нелл. – Годфри подошел ко мне и растерянно остановился, как будто понимая, что сейчас лучшая помощь со стороны мужчины – сохранять дистанцию.

– А еще я боялась, что он найдет веревку, – всхлипнула я.

– Это был бы большой риск.

– Хуже всего, что он вел себя так, будто я согласна на его ухаживания. И он представлял их как благодеяние. Неужели он не понимает, насколько он отталкивающее существо! – От возмущения всхлипы перешли в неуместную икоту. – Не уверена, что даже падшие женщины из Уайтчепела согласились бы пойти с ним.

– Он настоящий варвар, Нелл, больше животное, чем человек. Поэтому Татьяна и привечает его. Она верит, что любой мужчина таков и что каждая женщина не лучше ее.