Красный замок

Дым от костра, похоже, поднялся так высоко, что начал беспокоить всяческую живность, населяющую башенки высоко над нами. Оттуда время от времени раздавался леденящий душу свист и вырывались темные облачка, рассыпавшиеся затем на множество клочков, – это летучие мыши покидали свои насесты, чтобы разлететься по ночному небу.

Волнение среди обитателей ночной тьмы приводило меня в еще большее беспокойство. Словно в греческой трагедии, напряжение нарастало, приближая нас к грандиозной кульминации, и мне вовсе не хотелось дожидаться конца спектакля.

Веревка дернулась, затрепетала и снова дернулась. Я вглядывалась в бледную линию, пока не увидела пару рук в черных перчатках, цепляющихся за нее, как две вороны. За руками последовала темная фигура. Как минимум, Годфри уже продвигается по карнизу назад, в безопасность. Идет ли с ним Брэм, или этот цирковой номер оказался ему не под силу? Если и так, винить его нельзя. Знакомство с моей подругой, Ирен Адлер Нортон, обходится недешево.

Я вспомнила, каким насмешливым тоном презренная Татьяна назвала меня «мисс Стенхоуп», и решила, что при необходимости поеду хоть верхом на волках или летучих мышах, лишь бы поскорее убежать отсюда.

Напряженное лицо Годфри уже появилось в оконном проеме, затем он взобрался на каменный подоконник и спрыгнул в комнату.

– А Брэм?

Адвокат запрокинул голову и высунулся, чтобы помочь нашему массивному другу протиснуться в узкое окно. Писатель с минуту сидел на подоконнике и по-детски болтал ногами, переводя дыхание. Затем он достал носовой платок и вытер пот со лба.

– Вы, должно быть, настрадались, пока переходили от окна к окну, – сказала я. – Ужасная высота, и камни ледяные, но веревка, кажется, достаточно прочная.

Брэм соскочил на пол и потопал сапогами:

– На ветру у меня занемели пальцы на ногах, но это пройдет. Давненько я не цеплялся за камни, пожалуй, с тех пор, как взбирался по утесам в горах Шотландии. Отвечая на ваш вопрос, мисс Хаксли, могу сказать, что я люблю путешествовать и лазать по скалам. К тому же я очень рад оставить нашу кровожадную хозяйку без пленника. – Он повернулся к Годфри: – Почему же деревенского священника представили вам как дворянина?

– Меня отправили сюда якобы для того, чтобы заключить сделку с графом, владеющим замком и окрестными землями. Наверняка эта мистификация была запланирована с самого начала. Поэтому священника, как самого образованного из имеющихся трансильванцев, уговорили подписать документы, которые я подготовил. Одного не пойму: как святой отец мог согласиться на участие в подлоге?

– Этот вопрос – один из многих, но далеко не единственный. Цыгане со всей округи стекаются во двор замка, будто у них здесь намечен всенародный сход. Хозяйка замка взяла в услужение многих цыган и часть молодежи из селения. Почему в этом полуразрушенном замке нынче кипит такая активная жизнь – вот самая главная загадка. Хотя, конечно, жителям нравятся денежки, которые перекочевывают в их карманы из сундуков русской. – Брэм Стокер приостановил свои рассуждения и озадаченно уставился на меня: – За ужином вы выглядели весьма необычно, мисс Хаксли, но ваш теперешний костюм и вовсе приводит меня в полное замешательство.

Я уже так привыкла к нестандартной одежде, что мне пришлось взглянуть на себя, чтобы сообразить, что к чему. «Костюм», конечно, был хоть куда. Я одолжила у Годфри брюки и подтяжки, закатала штанины по росту и надела цыганские сапоги. Свободную блузу и корсаж из прежнего комплекта я оставила, потому что пиджаки друга оказались слишком просторными для меня.

– Единственный путь к свободе – веревка, – пояснила я свой выбор наряда. – И мне не хочется оставаться здесь одной, пока вы вдвоем спускаетесь и ищете возможность вернуться, чтобы отпереть мне дверь. На меня уже дважды в этой самой комнате нападал сумасшедший.

Годфри рассказал Брэму о последнем насильственном выдворении Медведя. После этого обсуждение моего внешнего вида само собой прекратилось.

Разумеется, я волновалась по поводу предстоящего спуска гораздо больше, чем хотела показать. Руки, стертые до мозолей во время плетения веревки, зажили не до конца. С повседневными делами я кое-как справлялась, но не могла гарантировать, что пальцы выдержат напряжение, когда потребуется вцепиться в канат при спуске. Кроме того, меня никогда особенно не привлекала высота. Даже перегибаясь через полуметровый каменный подоконник, я чувствовала легкое головокружение.

Однако признаться в своей слабости Годфри и Брэму означало понизить их собственные шансы на успех. Мне предстояло, стиснув зубы, пройти через грядущее испытание. Ирен наверняка вообразила бы себя отважным скалолазом и преисполнилась отвагой, которую предполагает эта роль. Но я никогда не училась актерскому мастерству, да и не обладала столь богатым воображением.