Красный замок

– Мы наслышаны о ваших подвигах, мисс Хаксли, – сказал Холмс, – и потому выбрали комнаты, где окна забраны решетками, а стекла еще не выбило ветром.

Я зарделась от неожиданной похвалы. Представьте себе! Мою идею побега из замка через окно посчитали достаточно смелой, чтобы принять во внимание, запирая других. Пусть мои достижения и не принесут особой пользы человечеству, но было определенно приятно услышать признание мистера Шерлока Холмса, что именно мои действия побудили его к осторожности.

Перед дверью он задержался:

– Я не спросил вас, миссис Нортон, желаете ли вы присутствовать на допросе. Хотя таково и было мое предположение.

– Вы не ошиблись, мистер Холмс. Я предупреждала эту женщину, что не следует связываться со мной и моими друзьями, и вы помните, что она однажды уже проигнорировала мое предупреждение, подбросив мне отравленную безделушку Фаберже.

– Разумеется, – сказал сыщик с безукоризненным лондонским поклоном. – Один из хитрейших трюков убийцы, предотвращенных мною за всю мою карьеру. Однако внутри прошу вас обойтись без имен. Я бы хотел держать свою личность в тайне от этой женщины как можно дольше, а лучше бы навсегда.

– Почему? – спросила Ирен.

– Она принадлежит к той немногочисленной породе людей, которые будто рождены приносить несчастья окружающим. Только смерть прекратит ее козни. Если мадам Татьяна окажется на свободе и снова возьмется за свое, я бы хотел иметь преимущество, преследуя ее.

– Вы хотите сказать, что мы с друзьями находимся в постоянной опасности с ее стороны?

– Да, разумеется. Как и мне угрожает вечная опасность со стороны некоего математика, стоящего за действиями всей организованной преступности в Лондоне. – Сыщик пожал плечами: – Я много раз предостерегал вас насчет вмешательства в криминальные дела. И вот цена, которую вам приходится платить. Вам и вашим знакомым.

Ирен кивнула, не столько соглашаясь, сколько желая ускорить процесс.

– Существуют некоторые факты и теории, которые я желал бы проверить в разговоре с мадам Татьяной, – предупредил напоследок мистер Холмс. – Позвольте мне удовлетворить свой интерес и разузнать о ее планах, после чего можете перейти к личным темам.

– Безусловно, – согласилась Ирен. – Я была слишком занята поисками моих родных и близких, чтобы расследовать тайные схемы, и, честно говоря, полагалась на вас в этом деле.

– Вот как? Всегда к вашим услугам. – Он отвесил ей иронический поклон и кивнул охраннику. Тот отодвинул тяжелый засов, чтобы мы могли войти в комнату.

Мы как будто ступали в клетку льва в зоологическом саду: сперва нужно определить, где лежит зверь, а уж затем любоваться обстановкой.

Комната, достаточно большая, была плотно уставлена такой же дряхлой мебелью, что и моя спальня, и с первого взгляда было затруднительно высмотреть в тени обитательницу помещения.

В первый миг у меня даже возникло тягостное чувство, что побег уже состоялся. Но старинные толстые стекла на окнах поблескивали, никем не тронутые.

Мы остановились у двери, и я испытала двойственные чувства, когда услышала, как за нами закрылся засов. Не заперли ли нас вместе с Татьяной?

Я оглядела тяжелые покрывала, свисающие с кровати, и складки простыней под ними, по собственному опыту зная, где можно спрятать веревку. Мистер Холмс методично исследовал пространство справа налево. Ирен пару секунд размышляла о чем-то, а потом взглянула вверх. Я проследила, куда она смотрит, и ахнула.

Мерзавка находилась под потолком, как паук в углу! Не могу описать, какой шок вызвал у меня вид человеческого существа в столь неестественной позиции. Зрелище было не для слабонервных, и злобное выражение на лице Татьяны только усилило мой испуг.

– Нужно предупредить охранников о ее акробатических достижениях, – тихонько сказал мистер Холмс. – Она забралась с кресла на стенную панель, оттуда на канделябр, а с него на гипсовую лепнину… Мадам! – позвал он. – Не соизволите ли спуститься для беседы?

– У вас определенно неплохой лондонский акцент для немого дурачка-цыгана, – ответила она.

– Немые дурачки часто оказываются себе на уме. Спускайтесь, – сказал Холмс и шагнул вперед, чтобы помочь ей, но в тот же момент она спрыгнула сама.

Я снова ахнула, подумав, что я бы так не сумела.

Спуск потрясал воображение, словно русская была наполовину обезьяной, наполовину кошкой. Она качнулась на канделябре, приземлилась, перевернувшись в воздухе, на спинку высокого кресла, и затем спрыгнула на пол, мгновенно распрямившись.

– Браво, – сказала Ирен. – Похоже, русский балет, среди прочего, учит преодолевать гравитацию.

Татьяна глубоко поклонилась, почти коснувшись лбом потертого ковра, затем снова выпрямилась во весь свой королевский рост.

– Как вам удалось переманить моих цыган? – спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Как и вам, – ответила Ирен, – золотыми монетами. Только у нас их было больше.

– Ах, вам пришлось потратить свои сбережения, вот жалость.