Красота

- Да, папа. Выспалась и собираюсь на праздник хомирисов.

- Ага, я помню, ты говорила. И, конечно, ты знаешь сама, но я всё равно напомню, что с утра начинается последний этап эвакуации, я очень надеюсь, ты не заставишь меня, пожилого человека, лишний раз волноваться и появишься вовремя. Ты же не решила убежать из дому и отправиться кататься на корабле с хомирисами?

Инис сглотнула. Отец, конечно, шутил. Он не знал, не мог знать, что хомирисы завтра отправятся своей дорогой. Но вопрос правильный.

Что дальше?

Тан говорит, сегодня она всё решит, но по большому счёту он не предлагал ей лететь с ними. Он был совершенно уверен, что их будущее пройдёт совместно, что они состарятся вместе, но при этом не просил улететь с ним – и это необъяснимо.

- Инис? – повторил отец. – Ты слышишь?

- Что? А, да, папа, всё в порядке! Конечно, я вернусь вовремя.

- И телефон возьми.

- Хорошо.

- Тогда хорошего отдыха! И смотри там по сторонам во все глаза, я хочу потом услышать, как проходят праздники хомирисов.

- Конечно.

- Пока.

Отец отключился. Времени оставалось всё меньше, Инис помялась, но позвонила Орис. За последние две недели они ни разу не виделись и почти не разговаривали, это нужно исправлять, раз уж выдалась свободная минутка. Праздник подождёт.

- Ну, наконец-то! Совсем пропала из виду, - Орис обрадовалась. – Готова отправляться домой?

- Ну, почти… Орис, ты на третьем летишь обратно?

- Да. Надеюсь, ты тоже?

Инис не ответила.

- Увидимся на корабле?

- Конечно. Я просто напомнить… что я всё ещё твоя подруга.

- Как и я, - рассмеялась Орис. – Ты так давно не появлялась, я думала, может, устроила личную жизнь, забыла обо мне.

- Какое там! Я тебя ни на одного мужчину не променяю.

- И очень зря. Слышишь, подруга? Тебе просто необходим настоящий, крепкий мужик, этакая обезьяна, которая молча перекинет через плечо и отнесёт в пещеру. Я не обижусь, если ты встретишь такого и будешь счастлива. Никогда ни одна подруга не заменит хорошего мужа. Но ты и сама знаешь. Женская интуиция.

- Э-э… Ну, ладно. Если ты встретишь свою обезьяну, я тоже буду рада. Пока!

- И тебе здоровья.

Отключившись, Инис вызвала такси и выбежала на улицу. Редкие прохожие не обошли вниманием её платье и чрезмерно сияющее лицо, но это не раздражало. Не сегодня.

Казалось, такси летит так медленно, что пешком и то быстрей выйдет, но наконец, оно опустилось в саду хомирисов. Инис вышла и увидела Тана стоящим дальше на дорожке, там, где синева сумерек скрашивала яркие цвета кустов, а фонарики слегка светились. На нём были темные штаны и свободная рубашка с открытым воротом. Похоже, перед праздником мужчины тоже прихорашиваются.

- Волшебно выглядишь, - сказал Тан, приближаясь. Он взял её за руки и наклонился, прикасаясь лбом к её лбу. – Нам пора.

- Далеко?

- Нет, не очень.

Инис не знала, куда её ведут, потерялась сразу. Вокруг были только деревья, и кусты, загораживающие небо, и тускло-голубые огоньки покачивающихся фонариков. Просто гулять, не спеша брести по траве и ни о чём конкретном не думать, после недели изнуряющей умственной работы было очень приятно.

Тишина почти звенела.

Лес расступался медленно, и перед глазами вставала поляна, та самая поляна из сна. Она раскрывала свои объятья и щедро приветствовала, как старых знакомых. Тан уверено вёл её вперед, огромный костёр трещал, от него исходили волны жара, а Инис казалось, действие опять происходит во сне.

Пахло цветами и землёй.

- Здравствуй, Инис! Здравствуй, Тан! – то и дело слышалось вокруг, Инис улыбалась в ответ, потому что не помнила имён, да и помни она – не поможет, голоса тут же улетучивались, а те, кто их приветствовал, словно испарялись. Вокруг полно народа, но кто из них здоровается, непонятно.

Инис расслабилась и вдохнула свободней – раньше казалось, на празднике будет грустно, хомирисы хотя бы тайком будут грустить, женщины станут плакать и в результате праздник превратится в поминки. Но нет – вокруг царил покой.

- Вина? – спросил Тан, подтягивая её за руку, чтобы не затерялась в толпе.

- А ты будешь?

- Я буду, - медленно ответил он, не отводя глаз. Ночью, в темноте, где только луна и языки костра, его взгляд казался другим, жадным и откровенным. А может, был другим.

- Тогда и я буду.

Вино оказалось терпким и сладким, и сразу дало в голову. Ноги щекотала высокая, холодная трава, на языке бродил сок ягод и хотелось, чтобы время остановилось и ночь не заканчивалась.

Голова кружилась, но приятно. Яркие пятна сливались с терпким, пьянящим вкусом, его пленительным взглядом и душа парила. Инис никогда не понимала этого выражения – душа парит, оно ассоциировалось со смертью, когда душа отрывается от ненужного тела и улетает ввысь, но оказывается, парит – это когда тебе так хорошо на земле, живой, что хочется подпрыгнуть и зависнуть от счастья в воздухе. Ей даже казалось, иногда так и происходило – и Тан держал её за руку, чтобы она не улетела в тёмное небо.