Красота

Прошли года, большой живот перестал быть гордостью невесты, и на вопрос портного: «Талию будем делать?» все невесты уверенно отвечают: «Да! Обязательно!»

Кроме тонкой талии образцовая невеста должна иметь стройные ноги, полную грудь, широкие бёдра, упругие ягодицы. Об этом обо всём мы и поговорим.

А пока, крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-13-

Приветствую Вас, Серкидон!

Обратим наш взволнованный взгляд на женские ноги, и чем длиннее будет это моё послание к Вам, тем лучше. В народе говорят: в ногах правды нет. Это в мужских ногах, кривых и сучковатых, может, и нет, а вот в женских ножках – вся правда жизни, и где-то рядом исток её…

Хотя, хотя: «Слова и взор волшебниц сих//Обманчивы… как ножки их».

Узнали? Правильно – из «Евгения Онегина». Последний раз напомню: стихи Пушкина для человека русского – нечто вроде религии, и поэтому, если в чём усомнимся, дружно падаем на колени и ползём к «курчавому магу», а он доверительно сообщает:

Дианы грудь, ланиты Флоры

Прелестны, милые друзья!

Однако ножка Терпсихоры

Прелестней чем-то для меня…

Солнышко наше поэтическое – местами мужчина, и поэтому начинало оно освещать-осматривать женщину, как и все мужчины, начиная от ножек. Давайте же и мы побродим по аллеям вслед за смуглым отроком, обозрим, воздадим, восхитимся, возжелаем, вознегодуем, возропщем. А ещё попробуем найти закономерности и проанализировать, хотя вряд ли получится. Анализ требует покоя, внутренней тишины и беспристрастности. А какой покой?! Какая тишина?! Какая беспристрастность, если речь о женских ножках?! Они могут и отшибить память, а могут в ней остаться навсегда. Что и подтверждают строчки из любимого романа:

Когда ж и где, в какой пустыне,

Безумец, их забудешь ты?

Ах, ножки, ножки! Где вы ныне?

Где мнёте вешние цветы?

Пустыни, паркеты, трава-мурава в совокупности с женскими ножками волновали поэта изрядно, но вот к роковой страсти – женщина –добавлялась любимая стихия – море, и душа поэта начинала бурлить, выплёскивая строки, наполненные поклонением.

Да мы же с Вами их наизусть знаем:

Я помню море пред грозою:

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к её ногам!

Как я желал тогда с волнами

Коснуться милых ног устами!

И вся современная молодёжь уверена, что юная Раевская выбежала к морю в бикини… Ах, если бы…

Не откажемся, Серкидон, от нашей прежней практики: поговорили о Пушкине, поговорим о Гёте. Известно, что русскому хорошо, то немцу смерть, но к женщинам, по счастью, это не относится. Гёте не хуже Пушкина черпал вдохновение из любовных страстей, как из бурного моря. И первой его рыбкой золотой была, как нам уже известно, ФридерикаБрион. Заглянем в мемуары великого немца: «В ту же минуту она и вправду показалась в дверях, точно на этом сельском небе взошла прелестнейшая звезда. Обе сестры ещё одевались «по-немецки», как тогда говорили, и этот уже почти исчезнувший национальный костюм чудо как шёл Фридерике. Пышная и короткая белая юбочка с фалбалой, почти до щиколотки открывавшая очаровательнейшие ножки…»74

Стоп, стоп, до «щиколотки»? А сколько это от земли? Никак целых десять сантиметров! Вот такая сельская раскрепощённость! И заметьте, Серкидон: обнажились девичьи ножки до щиколотки, и молодой человек на целый год влюбился по уши…

Но простимся с Гёте, оставим пределы Германии, которую Пушкин обозначил «туманной» (дабы долго не искать рифму к слову «странный») и послушаем сына солнечной Италии – Аньоло Фиренцуола75. На рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков его герой Чельсо искал идеальную женскую ножку и нашёл. Какую?

«Длинную, суховатую и узкую в ступне, но с икрами в меру полными, белыми, чтобы не виднелась кость, но в аккурат упругими, дабы нога не утолщалась слишком…»76

Что мы видит? Горячее южное солнце открыло нам на женской ножке белые и полные икры, но выше дело не пошло.

Так что же творилось в подлунном мире, дорогой мой современник, Серкидон? А вот что: женские ноги были, не считая счастливых исключений, надёжно скрыты от мужского взгляда. Только женившись на девушке, новоиспечённый супруг мог узнать, есть ли у неё ноги и сколько их, ориентируясь в основном наощупь…

Кстати сказать, многие мужчины, что тебе прошлые, что тебе нынешние, не придают значения, какие там у неё ноги. Ходит ими и ладно. Не все требуют подать в кровать ноги стройные, ровные, длинные, как у балерины Истоминой. Лишь отдельные эстеты, наследники Пушкина по части требовательности к женским ножкам, расскажут нам, что в сдвинутых нижних конечностях женщины должно быть четыре окошка. Ни больше, не меньше. Только такие женские ножки считают они правильными. «Им такие ножки// Просто – свет в окошке!»

Вы чувствуете. Серкидон, что происходит! Когда раскрывается волнующая тема, не только Пушкин («И ножка собою прельщать создана!»), но и простой смертный – Ваш прилежный эпистолярный знакомец – стихами заговорит.