Красота

Вспомним слова Василия Васильевича Розанова о тотальном чувстве, овладевшим Тургеневым, « к лицу, глазам, волосам, голосу, манерам, улыбке, фигуре, корпусу, к крови и нервам… к цвету и запаху её».

А вот мнение Анатолия Фёдоровича Кони: «Привязанность к Виардо обессилила и связала его волю, ввела его в заколдованный круг неотразимого влияния властной и выдающейся женщины».

Та же Панаева свидетельствует:

«Он, не имея денег абонироваться в кресла, без приглашения являлся в ложу, на которую я абонировалась в складчину со своими знакомыми. Наша ложа в третьем ярусе и так была набита битком, а колоссальной фигуре Тургенева требовалось много места. Он бесцеремонно садился в ложе, тогда как те, кто заплатил деньги, стояли за его широкой спиной и не видали ничего происходившего на сцене. Но этого мало. Тургенев так неистово аплодировал Виардо, что возбуждал ропот в соседях нашей ложи».

В своё оправданье Тургенев написал: «Моё чувство к ней является чем-то, чего мир никогда не знал, чем-то, что никогда не существовало и что никогда не может повториться!»

Но один ли наш русский классик пошёл по европам, околдованный французский сиреной? Нет, в певицу Виардо, помимо русского писателя, были влюблены десятки мужчин – и политические деятели, и покорители бомонда. Художник Ари Шеффер228 признавал: «Она отменно некрасива, но если я увижу её снова, я безумно влюблюсь в неё».

А помните, Серкидон, я рекомендовал Вам прочесть у Моруа, как Роберт Браунинг женился на Элизабет Барретт? Не помните… Не читали… Слушайте. Ей было тридцать девять лет, она писала прекрасные стихи, но сама была некрасива. Элизабет боялась смотреть в зеркало: «Следы прошедших лет, отметины возраста мне отвратительны. Во мне нет ничего, на что можно было бы посмотреть, а слушать меня неинтересно. Единственно, что у меня осталось, это моя поэзия…»

Этого оказалось достаточно для того, чтобы пленить мужчину. Пусть одного на миллион, ну а зачем больше. Романтик Роберт Браунинг признался в любви так, как и надлежит поэту – начиная со стихов: «Я всем сердцем полюбил Ваши стихи, дорогая мисс Барретт, но я не хочу ограничиваться банальными комплиментами, выражая восхищение Вашим талантом, и на том вежливо поставить точку. Я полюбил Ваши книги, как уже сказал, всем сердцем, но я полюбил и Вас… »

Через годы Элизабет Браунин написала мужу-Роберту:

Как я тебя люблю? Люблю без меры.

До глубины души, до всех ее высот,

До запредельных чувственных красот,

До недр бытия, до идеальной сферы.

Но вернёмся в Россию, и припомним первую любовь Ивана Бунина, продолжателя литературных традиций Толстого и Тургенева. Он и влюбился похожим образом. Кого я только не цитировал, а сейчас пришло время мне процитировать самого себя: «Видел я фотографию Варвары Пащенко. Плотная, коренастая девица с пенсне, с короткой шеей, с длинными ушками. Чтобы влюбиться в такую без памяти, воистину нужно быть поэтом с богатым воображением».

Так где же истоки любви красивых мужчин к некрасивым женщинам? Оно конечно, «мне стан твой понравился тонкий…», «а голос так дивно звучал…», но только ли это… Истину надо искать или в словах Марселя Пруста: «Оставим красивых женщин мужчинам без воображения…»,

В словах Жана де Лабрюйера:229 «Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому что такая любовь свидетельствует или о странной прихоти его вкуса, или о тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты».

В словах Жорж Санд: «…некрасивость, не радуя взора, может привлекать сердца».

Подходим к выводу. Казалось бы, естественно, когда мужчины влюбляется в красавиц, а от дурнушек бегут. Но случается и по- другому: бегут от красавиц, а в дурнушек влюбляются. Так что, если доведётся Вам, Серкидон, полюбить девочку страшненькую, кривенькую, конопатенькую, не пугайтесь – не Вы первый, не Вы последний.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-41-

Приветствую Вас, Серкидон!

Говоря о женской красоте и о красивых женщинах, можем ли мы с Вами, Серкидон, не прочесть рассказ Антона Павловича Чехова «Красавицы»?

Вдохновляет и то, что я могу расслабиться и давать лишь короткие пояснения. Главное уже написал Антон Павлович.

Герой рассказа, будучи гимназистом, вспоминает:

«Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие

когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.