Красота в наследство

Обратно он бежал уже бегом. Интуиция подсказывала, что от жены придется кое-что утаить. А именно вот эти двадцать минут, которые она без труда могла вычислить по времени и которые сейчас он вспоминал, как вспоминают нечто прекрасное, увиденное мельком, но устойчиво застрявшее в сознании. Заскочив в магазин за молоком и хлебом, бегом взлетел на свой третий этаж. Так и есть. Вопли доносились даже сквозь железную дверь. Сын, как всегда, орал. Орал он неутомимо, день и ночь, соседи уже неоднократно интересовались притворно участливым тоном, что это с их ребеночком, не болеет ли. Ссориться на эту тему было бессмысленно, да и с Мариной не хотели портить отношений, она многим лечила зубы. Они и сами рады были бы хоть немного побыть в тишине, но не тут-то было. Врачи не находили у ребенка никаких болезней, а он продолжал вопить с редкими перерывами на сон и кормление. Встрепанная Марина трясла его на руках и встретила мужа воплем:

— Ну наконец-то! Где ты был? Я уже не могу!

— В магазин заходил. Там очередь была, — не моргнув глазом соврал ей муж чуть ли не первый раз в жизни. — Вот бутылочка. Поставь греть.

Он сам не знал, зачем врет. Просто чувствовал, что так надо. Само собой получилось. Наконец соской был заткнут маленький рот и наступила долгожданная тишина. Он чувствовал, что глаза жены шарят по его лицу испытующе, хотя она ни о чем не спрашивала. Обычно Марину трудно было остановить, ей требовался постоянно не столько собеседник, сколько слушатель, но сейчас — странное дело — она молчала. И смотрела на него. Взгляд был неприятным. Саша поспешил выйти из комнаты, чтобы переодеться. Потом взял у жены ребенка, придерживая бутылочку с молоком, и стал его кормить, разглядывая. Тот чмокал и чмокал. А Саша смотрел на свое произведение и, помимо воли, сравнивал. Мясистый нос, маленькие глазки, толстые губы. Ребенок был похож на мамашу. Хотя, бог его знает, пока растут, они меняются, об этом неоднократно говорили друзья, приходившие смотреть на наследника. Говорили они это вроде вскользь, без задней мысли, но слишком часто и независимо друг от друга. Видимо, Маринино произведение их тоже не восхищало. Или отца хотели утешить. А скорее всего, ему все это сейчас просто кажется. А почему сейчас? Саша усиленно анализировал ситуацию. Он раньше не видел маленьких детей. Видел, конечно, но не так близко и подробно. До чего же он несовершенен, человеческий детеныш! Ни на что не способен. Остается ему только рассчитывать на жалость окружающих — родителей в основном. А какая хорошенькая у нее девочка! Он сравнивал непроизвольно, хотя понимал, что сравнивает в основном не детей, а родивших их женщин. Саша еще не привык к сыну, он жил с ним всего несколько дней и боялся сознаться себе в том, что ребенок его раздражает. Он смотрел на сверток и думал: неужели это мой? Мой сын, моя кровь, мое наследство? Интересно, что из него вырастет? Судя по всему, должно вырасти Маринино подобие. Тут ребенок опомнился, что дал родителям слишком большой перерыв, и закатился в крике, наверстывая упущенное.

Глава 21