Красота

В этих великолепных словах ужо ясно просматривается активно-гуманистический, деятельный смысл всей философии Маркса. С построением коммунистического общества классовая предыстория — борьба человека за человека — уступит, наконец, место истории подлинно человеческого, ничем не ограниченного, свободного универсального творчества. Тысячелетняя битва за человечность не только в узком морально-этическом значении этого понятия, но прежде всего в абсолютном смысле полного высвобождения всех человеческих возможностей природы, приведет к качественно новому этапу развития мира. И это, как говорится в сказках, будет уже совсем другая история...

Конечно, далеко не все люди способны по-настоящему творчески, сознательно и целеустремленно участвовать в грандиозном историческом процессе борьбы за конечное торжество человечности. Соответственно, не все обладают в этой области, если можно так выразиться, в области социального творчества, развитым эстетическим вкусом. Для развития последнего здесь, как и в других случаях, необходимы все те же условия: творческая заинтересованность в предмете и, следовательно, известный уровень соответствующих знаний о нем самом и о путях его преобразования.

Между тем до самого недавнего времени социально-историческая ситуация складывалась таким образом, что пафос борьбы за лучшее будущее людей был во всей полноте понятен и близок только одиночкам. Лишь на протяжении последнего столетия в сознательную революционно-освободительную борьбу стали вовлекаться все более и более широкие народные массы.

В то же время нельзя не отметить, что наивное, житейское стремление к «человеческой» жизни, в соответствии с понятиями и взглядами времени, класса, сословия, всегда оставалось глубочайшем привязанностью человека. Удовольствие, несомненно носящее и эстетический характер, повсеместно и во все эпохи вызывалось простейшей или более сложной гармоничностью принятых семейных, сословных, цеховых, городских, подчас даже государственных взаимоотношений. В меру понимания и знания норм того или иного общежития, в меру заинтересованности в его организации, человек, оставаясь специалистом в какой-нибудь конкретной производственной деятельности, в то же время неизменно считал и чувствовал себя «специалистом» и в области человеческих взаимоотношений. Поэтому общественные явления и коллизии, даже впрямую и не касающиеся данного лица, постоянно вызывали острую заинтересованную реакцию, окрашивались во все оттенки эстетического отношения. Эстетическая оценка, обычно осознаваемая как превосходная степень моральных и правовых определений, рождалась столь же естественно, как и при обозначении высоких качеств создаваемых и используемых бытовых предметов. Силу общественного воздействия эмоциональных — положительных или отрицательных — эстетических оценок, притягательность эстетических идеалов семьи, общины или других форм общежития, как и характера поведения людей в обществе, трудно переоценить. Их направляющая, формирующая роль не подлежит сомнению.

Выше отмечалось, что при эстетическом восприятии общественных явлений индивидуально-вкусовой момент обретает особый смысл, так как здесь субъективное отношение оказывается запрограммированным уже не столько личными симпатиями и антипатиями воспринимающего и оценивающего лица, как это бывает, например, при оценке цвета, формы и т. д., сколько сложившимися в данном обществе моральными, политическими и другими общественными идеалами. Эмоциональная оценка явления каждым отдельным человеком как бы выражает уже не просто его личную субъективность, но субъективность общественную, направленную на решение общих насущных задач времени. Следует подчеркнуть, что, с другой стороны, эстетическая оценка, будучи наиболее непосредственным, интимным переживанием, для возникновения которого необходимо совершенно определенное индивидуальное восприятие гармонической взаимосвязи объективных явлений действительности, в значительной степени способна оказывать корректирующее влияние и на формирование общественных идеалов, на характер осознанных целей, которые ставит перед собой общество прежде всего в лице идеологов и теоретиков передовых революционных классов.

Но даже сегодня, когда научный коммунизм сделался достоянием миллионов, когда социально-освободительные идеи нашли неопровержимое подтверждение в процессе практического строительства нового общества, действительно творческое отношение к целенаправленному коммунистическому переустройству жизни доступно отнюдь не каждому. Стремление к человечности продолжает мистифицироваться ходячими моральными догмами и предрассудками, подменяется на Западе всевозможными теориями абстрактного гуманизма, дискредитируется целенаправленными усилиями «массовой культуры», религиозными представлениями.

Воспитание подлинно гуманистического классового сознания многомиллионных масс борцов за построение коммунистического общества не случайно стало одной из важнейших задач коммунистического строительства в нашей стране.