Красотка для маркиза

Она вспомнила изумление и восторг в глазах всех джентльменов, дружно приветствовавший ее, когда она первой пришла к финишу, опередив Кеглю. Они и не подозревали, что отец дал ей мужское воспитание — ведь сына у него никогда не было. Он и относился к ней так, как будто она и вправду была его наследником, о появлении на свет которого он всегда страстно мечтал. Отец учил Мелинду верховой езде, она ходила вместе с ним на охоту, стреляла по куропаткам и плавала в озере, ныряя в него с высокого берега. Когда мать Мелинды укоряла его за это, отец лишь смеялся в ответ.

— Дай мне сына, — поддразнивал он жену, — и я верну тебе твою дочь.

Для Мелинды сопровождать отца в его развлечениях было высшим наслаждением. Он всегда держался с дочерью как с равным товарищем, всякий раз терпеливо объяснял ей, как в тех или иных ситуациях следует поступать, с добродушием и пониманием воспринимал ее неудачи на верховых прогулках или на охоте.

— На вид ты довольно хрупкая, — сказал он ей как-то раз, — но когда ты берешься за вожжи, чувствуется мужская рука.

Это был самый большой комплимент, каким он только мог наградить ее, и сейчас Мелинда думала, что, узнай ее отец о сегодняшнем состязании, он, наверное, гордился бы ее отвагой.

Она победила, и самоуверенная наглая улыбка сошла с лица Кегли. Вот только что это дало ей?

Маркиз по-прежнему ни во что не ставил ее.

На какое-то мгновение Мелинда зарылась лицом в подушку, затем в нетерпении встала с кровати. Она позвонила горничной, умылась и переоделась в чрезвычайно изысканное платье из белого легкого шелка, отделанное голубыми лентами и бесчисленными крошечными кружевными рюшами. Горничная причесала ее, и Мелинда внезапно почувствовала, что усталость покинула ее тело: она испытывала теперь странное нарастающее возбуждение — возбуждение от того, что она вновь увидит маркиза. Но теперь перед ним предстанет не подавленная, ничтожная девчонка, а женщина, сумевшая одержать верх над Кеглей, которая по праву считалась лучшей наездницей во всей Англии.

Какое-то мгновение перед ее глазами стояло очаровательное лицо Кегли, обращенное снизу вверх к маркизу, ее белая ручка на отвороте его смокинга, ее призывно алеющие губы, зовущие маркиза. Ей с трудом удалось избавиться от этого наваждения. Кегля, безусловно, охотилась за маркизом, и следовало отдать ей должное — она сделала все возможное, чтобы завладеть его сердцем, но в настоящее время именно она, Мелинда, имела власть над ним. В течение шести месяцев ему не удастся оставить ее. Как бы Кегля не пыталась обольстить маркиза, в течение этого срока он должен будет заботиться о том, чтобы Мелинда оставалась рядом с ним, делать вид, что она его жена, — это необходимо, по крайней мере для поверенных.

Мелинда взглянула на свое отражение в зеркале. Она была уверена, что теперь любому — и прежде всего сэру Гектору — было бы трудно узнать в этой роскошно одетой благородной даме с изысканно убранными волосами ту тихую, как мышка, бедную родственницу, которую можно было изводить попреками и даже избивать, то жалкое создание, которое занимало самое низшее положение среди домочадцев ее дядюшки.

Эти мысли заставили Мелинду вздернуть выше свой подбородок, и она сошла по лестнице, словно королева, сознавая, что эта победа придала ей новую уверенность в своих силах и чувство гордости, которых так не хватало прежде. К ее удивлению, в доме царила мертвая тишина. Она открыла дверь в гостиную и не обнаружила там, как ожидала, веселой хохочущей компании; лишь капитан Вест стоял у окна спиной к двери. Он наверняка услышал ее шаги, потому что спросил:

— Они уехали? — затем он повернулся лицом к двери и добавил:

— А, это вы, Мелинда! А я подумал, что это вернулся Дрого. Он торопится выпроводить незваных гостей.

— Так они уехали, — сказала Мелинда.

— Да, уехали, — подтвердил капитан, направляясь к ней. — Проходите и садитесь, пожалуйста, вы, должно быть, устали.

— Я уже отдохнула, — уверила его Мелинда, — и теперь полна сил.

— Тогда вам лучше остаться здесь, — сказал он. — Вы были просто великолепны сегодня. Никогда бы не подумал, что во всем мире найдется женщина, способная оседлать Громовержца и обскакать Кеглю. Кто научил вас так лихо ездить верхом?

— Мой отец, — сказала Мелинда. — Вы знаете, ведь я начала учиться верховой езде с трех лет.

— Это были скачки так скачки! — воскликнул капитан Вест. — Никогда не поверил бы, что могу увидеть что-либо более захватывающее, чем то, как вы управляли Громовержцем на последней половине мили.

— А его светлость гневается на меня, — проговорила Мелинда тихим голосом.

— Меня это нисколько не удивляет, — ответил капитан Вест. — Мы все думали, что вы непременно сломаете себе шею.

— И… если бы я… если бы это случилось, — запинаясь проговорила Мелинда, — означало бы это… что он… мог бы… мог бы потерять свое наследство?