Красотка для маркиза

— Мне это как-то не приходило раньше в голову. Нет, конечно, нет, — возразил капитан. — Он беспокоился только о вас самой — впрочем, как и мы все. Но если вы умрете в течение этих шести месяцев, то есть до того дня, который указан в завещании вдовы, это не будет рассматриваться как нарушение условий со стороны маркиза; напротив, как мне представляется, он в таком случае получил бы деньги немедленно.

— Значит… значит, он… беспокоился за меня? — проговорила Мелинда так, будто доказывала что-то себе, и ее сердце замерло при этой мысли.

— Я думаю, у вас создалось ложное представление о Дрого… — начал было капитан Вест, но прежде, чем он успел закончить свою мысль, дверь растворилась, и в гостиную вошел сам маркиз.

— Они уехали, — коротко сказал он и тут заметил обращенное к нему маленькое личико Мелинды с застывшей тревогой в глазах.

Он ничего не сказал, а просто направился туда, где сидела девушка. Подойдя к Мелинде, он остановился и, глядя на нее сверху вниз, старался, казалось, охватить взглядом ее воздушную хрупкость, ее маленькие, белые руки и лицо сердечком с огромными голубыми глазами, в которых застыло тревожное выражение.

— Не могу поверить! — сказал он. — Никогда не поверил бы, что есть на свете женщина, способная укротить Громовержца.

— Благодарю вас за то, что позволили мне сесть на него, — сказала Мелинда.

Ее слова, казалось, сняли то напряжение, которое в тот момент ощущалось в гостиной. Маркиз запрокинул голову и рассмеялся.

— Позволил вам! — воскликнул он. — По существу, у меня не было выбора. Теперь мне кажется, что я был словно одурманен, если без особых возражений допустил подобное безумие. Но все хорошо, что хорошо кончается. Вы победили!

— В самом деле, ведь она выиграла пятьсот гиней, — сказал капитан Вест. — Как ты думаешь, Кегля заплатит?

— Уверен, что заплатит — либо сама, либо кто-то заплатит за нее! — сказал маркиз. — Даже в ее мире отдать проигранные деньги — долг чести.

Мелинда не вполне поняла, что маркиз имел в виду, когда сказал о «мире Кегли». Неужели этот мир иной, чем тот, в котором жил сам маркиз? Потом у нее в памяти вновь всплыли женщины, которые присутствовали на той странной вечеринке в день смерти вдовы; она вспомнила то омерзение и отвращение, которое испытала от их поведения, от того потока сквернословия, который непрерывно извергался из уст ее недавней соперницы.

И весь восторг, который Мелинда испытала от победы в состязании, внезапно угас; она поняла, что, состязаясь с Кеглей, невольно принизила себя, опустившись на уровень этой женщины.

— Это было фантастическое состязание! — твердил капитан Вест, и она почувствовала, что больше не в силах слушать их разговор об этом.

Она резко вскочила на ноги.

— Могу я вас попросить об одолжении? — обратилась она к маркизу.

— Разумеется, — ответил тот.

— Прошу вас, давайте прекратим обсуждать эти скачки, — проговорила Мелинда. — Думаю, что, наверное, с моей стороны было дурно принимать вызов мисс Уолтере. Я знала, что на Громовержце наверняка выиграю у нее. Но теперь я понимаю, что поступила не совсем честно. Не будете ли вы так любезны передать ей мои слова? Я не желаю принимать от нее эти деньги.

Мисс Уолтере может оставить их себе.

Маркиз ничего не сказал, но его взгляд был прикован к лицу Мелинды.

— Зачем же отказываться? — нарушил молчание капитан Вест. — Это было пари! И поэтому вы без малейшей тени сомнения должны принять эти пятьсот гиней, если Кегля соблаговолит соблюсти правила приличия и заплатить свой долг!

— Нет, я все-таки отказываюсь от этих денег, — настаивала на своем решении Мелинда. — Если она, несмотря ни на что, пришлет свой долг, я пожертвую все деньги на благотворительность.

На какое-то время воцарилось молчание, а потом маркиз произнес:

— Мне казалось, что вы очень нуждаетесь в средствах. Как-то вы сами признались мне, что именно отсутствие денег заставило вас принять предложение, которое вам было сделано от моего лица.

— Да, так и было на самом деле, — сказала Мелинда. — Но теперь у меня достаточно денег.

Я не требую, более того, я не желаю принимать деньги от мисс Уолтере.

— Вы, видимо, испытываете неприязнь к этой женщине? — спросил маркиз.

Губы Мелинды сжались. В какой-то момент у нее возникло желание совершенно честно рассказать маркизу все, что она думает о Кегле и о тех женщинах, которым он представил ее на вечеринке. Но потом она решила, что говорить о них подобным образом значило бы сейчас показать свою недоброжелательность; к тому же у нее мелькнула тревожная мысль, что у маркиза, пожалуй, могло бы сложиться впечатление, что Мелинда ревнует его к Каролине Уолтере.

— Пожалуйста, давайте оставим эту тему, — попросила она.

Девушка хотела было уйти, но маркиз подошел и крепко взял ее за руку, принудив остаться в гостиной. От его прикосновения ее охватила дрожь; Мелинда подняла на маркиза испуганные глаза, в которых стояла тревога.