Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)

Тяжелый получился разговор… но все равно необходимый. Наверное, честность, и правда, лучшая политика - в глубине души я понимала, что это действительно так.

Даже несмотря на то, что я редко давала себе труд быть с кем-то по-настоящему честной.

* * *

После уроков мы с Третьяковым отправились гулять по Москве, и начали прогулку с парка Победы, находившегося в десяти минутах ходьбы от нашего элитного комплекса.

Пройдясь вдоль высаженных тюльпанами клумб, свежих, ярких, по-праздничному задорных, мы приблизились к стеле со статуей в виде богини Ники на ее вершине и двинулись дальше по аллеям и дорожкам, сетью раскинувшимся за музеем на Поклонной горе. Потом повернули в сторону триумфальной арки, и вернувшись обратно, взяли себе по большому стакану миндального капучино в одной из местных кофеен.

Казалось бы, такая милая прогулка - ясное почти безоблачное небо, симпатичные сталинские дома кремового цвета, обрамляющие шумный Кутузовский проспект, веселые прохожие, в основном, туристы. Горячий напиток с нежным ореховым вкусом в моих руках. Ну, и конечно, парень, при одном взгляде на которого мое сердце начинало биться в миллион раз чаще.

И все равно я не могла сполна насладиться этим прекрасным солнечным весенним днем - если честно, сегодня мне было совсем не до веселья.

В моих ушах все еще звучали слова моего друга. Они были как мои собственные кошмары, обретшие словесную форму, но еще более пугающие - ведь их произнесла не я. Не я сказала себе эти слова, и потому они имели куда больший вес… и казались в тысячу раз правдивее.

«…с таким как он ты все время будешь как на лезвии ножа. Тебя будет резать этим ножом, пока ты не скажешь самой себе «с меня хватит»»

«У него много проблем, о которых ты не знаешь, которыми он не делился с тобой, потому что притворялся таким, каким ты хотела его видеть.»

«Он не знает, как любить, не причиняя боли…»

И я хотела бы сказать самой себе, что в Сашке говорила ревность, да только что-то мне подсказывало, что именно так он и думал на самом деле.

Я старалась казаться веселой, старалась держаться как можно дальше от опасных личных тем, несмотря на то, что меня так и подмывало, наконец, поговорить с Давидом начистоту. Парень завел разговор о Коляне и о его альтер эго, о том, что он успел натворить за время учебы, и я поддержала его с готовностью и преувеличенной живостью.

- Я его даже видела как-то раз в образе Вандала. Он рисовал граффити в одном из коридоров на втором этаже. На нем было темное худи и черная маска с прорезями для глаз. Господи… не представляешь, как я тогда испугалась! Так испугалась, что попросила Сашу проводить меня до дома, - рассмеялась я.

- Хм… постой-ка. Это было в тот день, когда мы с тобой поцеловались в лифте? - задумчиво переспросил Давид.

- Да-да, точно!

Ничего удивительного, что Давид так хорошо запомнил этот день - ведь он следил за нами двумя, как настоящий сталкер.

- Ника… -внезапно парень обернулся ко мне, его глаза были пораженно расширены, - так ведь в тот раз мы с Коляном вместе вышли курить на крыльцо. Пошли на улицу сразу после занятий. Стояли и курили, пока вы с Саньком не вышли из школы.

В этот момент мне показалось, что свалившись с облаков, я упала прямо на твердую ледяную землю. Я приложила пальцы к губам.

- Так это значит… -не смогла заставить себя продолжить.

- Это значит, что Вандал все еще на свободе!

* * *

Вандал

Вернулся в благословенную тишину и пустоту своего дома. Так тихо… так спокойно после всех этих лет шума и грозных криков. Теперь дома я могу отдохнуть. По-настоящему отдохнуть. Могу на какое-то время стать самим собой - а ведь большую часть моей жизни это было для меня непозволительной роскошью.

Столько лет я провел в мечтах. Представьте себе. У такого, как я, тоже могли быть мечты. Я мечтал, как покончу с этим жалким существованием. Освобожусь от всего, что лишало меня свободы.

Главной проблемой была моя семья. Идеальная семья, если смотреть со стороны. Все считали ее идеальной, и только я знал, что скрывалось за этим красивым фасадом.

Папаша-генерал, превративший наш дом в настоящую казарму, с жизнью по уставу, расписанной по часам и минутам. Папаша, лупивший меня почем зря - щелчки его армейского ремня я помнил чуть ли не с младенчества. Домохозяйка-мать, бывшая учительница, мягкая, тупая и безответная. Женщина, которая даже не пыталась остановить жестокую отцовскую руку. И сын-отличник, который всегда и во всем слушался родителей… сын, потерявший душу, пока рос в этом аду.

И я мечтал… мечтал, как собственноручно покончу с этим адом. Но мысли мои дальше построений планов никогда не доходили.

Пока в один прекрасный день в нашу школу не пришла она. Девушка, лишившая меня терпения. Девушка, избавившая меня от сомнений.