Красотка на все руки

Свои поиски они начали с кладбища. Разумеется, не потому, что надеялись застать всю семью у могилы их дорогого дедушки. С какой стати им тут быть? Коли уж они и при жизни настолько не баловали старика своим вниманием, что даже умудрились прошляпить появившуюся соперницу. Просто на кладбище было проще всего узнать адрес, по которому прежде проживал Виктор Степанович и по которому, как надеялись подруги, ныне обитают его наследники.

Директор кладбища оказался милейшей души человеком. И совсем за небольшую плату согласился поверить рассказу подруг о поисках своих дорогих родственников, про которых они знают только то, что дедуля похоронен именно на этом кладбище. И к тому же совсем недавно.

— Ладно уж, — пробурчал директор, который только что практически на глазах у подруг выгодно перепродал кусок земли с отличным видом на реку.

Он так и выразился «с отличным видом на реку». Словно был не директором кладбища, где клиентам уже мало интересен вид из их могилы, а агентом по продаже загородной недвижимости.

В этом участке, помимо вида на реку, имелось еще кое-что. А именно, это были останки какой-то старушки, захороненной еще в начале прошлого века.

— Да ничего страшного, — лучась доброжелательностью, произнес директор своим покупателям. — Старушка вам не помешает. Тихая совсем старушка. А хотите, могилку мы ее ликвидируем. Все равно за ней никто не ухаживает. И срок давно прошел.

Подруги мимоходом пожалели неизвестную им старушку, которую хотят лишить ее персональной могилки «с отличным видом на реку». Но старушка была чужая. А дедушка Виктор Степанович, можно сказать, уже почти свой.

Повеселевший директор кладбища совершив сделку с могилкой и покупателями, уделил время и подругам. Он быстро пощелкал в своем компьютере, нахмурился и полез на полку, где пылились какие-то старые бумажные папки с белыми тряпочными завязочками.

— Не люблю я эти новшества, — бурчал директор. — Нажал не ту кнопку, и все! Привет! А на бумаге-то оно будет надежней.

В бумагах он и правда разобрался быстро. Выдал подругам адрес Виктора Степановича и переключился на новых посетителей — крепких молодых людей, которые желали приобрести участок земли под, как они выразились, собственные нужды. Интерес директора кладбища к тому, что же они подразумевают под этим выражением, был заткнут толстой пачкой денег.

— Идем, идем! — заторопила Леся подругу. — Нечего нам тут больше делать. А то помнишь, кто много знает, тот мало живет. Захоронят где-нибудь без вида на реку. Будешь знать!

В квартире, где прежде обитал покойный Виктор Степанович, было тихо и безлюдно. Сколько ни звонили подруги в дверь, никто им не открыл.

Хотя сам дом был обитаем, породист и чист. Отличный дом постройки конца девятнадцатого века мог простоять еще не одно столетие. А при должном уходе и дольше. Новостройки и сорока лет не дотягивают — рушатся. А старые дома все стоят. И в чем тут загадка?

Думая о судьбе старых домов, Леся все жала и жала на звонок. И наконец пожаловалась подруге:

— Никого нет!

— Что ж, логично, — вздохнула Кира. — Хозяин умер. Его наследница тоже мертва. Кому же тут быть?

Но Леся не сдавалась. Она позвонила в соседнюю квартиру. И была вознаграждена за свое упорство.

— Кто?

— Простите, я — сестра вашей соседки из двенадцатой квартиры, которая наследство получила.

— Светки?

— Да, да! Вы не знаете, где она?

Дверь немедленно распахнулась, и на пороге возникла еще крепкая бабулька. Была она полненькой и какой-то бесцветной. Тусклые волосы затянуты назад обычной резинкой. Застиранная домашняя юбка и бесформенная кофта. На ногах сношенные шлепанцы. Но вот глаза бабульки горели нешуточным огнем.

— Так вы ничего не знаете? — хищно спросила она у Леси. — Про сестру-то?

— Знаю, что у нее вроде бы муж умер. И ей эта квартира в наследство досталась.

Бабулька энергично замотала головой:

— Не так все было! Совсем не так!

— А как?

— Ты, милая, зайди ко мне. И подружка твоя пусть зайдет. Вы откуда прибыли-то?

— Из Кустаная, — ляпнула Леся первое, что пришло ей в голову.

— Надо же! — изумилась бабулька. — Что же вы без вещей-то?

— Так мы их на вокзале оставили. В камере хранения.

— И то верно. Чего с барахлом по городу шататься. Ну, ты, милая, присядь. Я тебе такое про твою сестру скажу, что ноги не удержат.

Леся послушно шлепнулась на продавленный стул. Его когда-то мягкое сиденье было затянуто полиэтиленовой пленкой. Отвратительная привычка, которая к тому же ничуть не помогает сохранить ткань. Да, под пленкой вытираться она, конечно, не вытирается, но выцветает ничуть не хуже. Все стулья в доме производили такое впечатление, словно их хорошенько постирали в хлорном отбеливателе. Да так потом и оставили.

Кира тоже присела. И обе подруги с нетерпением уставились на бабулю. А той только того и нужно было. Встав в эффектную позу, она с упоением воскликнула:

— Ах, милая ты моя! Мужайся! Горе у тебя!

— К-какое горе?

— Убили твою сестренку!

Подруги были поражены. Нет, не тому, что Светку убили. Это они отлично знали и сами. Удивило их то, откуда могла об этом узнать бабулька.