Краткая история Австралии

Таким образом, серебряный век начался с создания коалиции Либеральной и Аграрной партий под руководством «ожившего» Роберта Мензиса. Испытав унизительную отставку в 1941 г., он вернулся к власти, сформировав новое, более широкое политическое движение — Либеральную партию — и обретя новых избирателей, которых Мензис характеризовал как «забытых людей». Так он именовал тех австралийцев, кто либо работал за зарплату, либо являлся индивидуальным предпринимателем, но кому при этом были равно чужды дух, витавший в залах советов директоров компаний, и «родоплеменная» солидарность работников физического труда. Превознося своих «забытых людей», Мензис делал упор прежде всего на их заинтересованность в процветании страны, которая должна была выражаться в «ответственности за свой дом — материальный, человеческий и духовный». Он выступал также в защиту жен и матерей, бытовому благополучию которых угрожал безликий режим бюрократии и воинствующая маскулинизация бастующих профсоюзов, однако он также учитывал молодой задор вернувшихся с фронта военнослужащих, проявлявших нетерпение в отношении регулирующей роли лейбористских политиков, все еще солидарно занятых искоренением памяти о Великой депрессии.

Новое правительство пришло к власти под знаменем антисоциалистических лозунгов, предназначенных для электората, уставшего от контроля со стороны государства и от нехватки товаров. Оно приступило к сокращению налогов и положило конец бюрократической волоките. Ограничения на иностранные капиталовложения были сняты, частное предпринимательство поощрялось, увеличивать заработную плату было разрешено. Впрочем, сохранение акцента на поощрение миграции и развитие страны обусловило продолжение политики управления экономикой. Во время выборов новый казначей характеризовал Г.К. Кумбса как «надоедливого социалиста», но после подсчета голосов он позвонил Кумбсу и сказал: «Слушай, Наггет. Нечего обращать внимание на весь тот бред, который я нес во время выборов. Ты ведь знаешь, ты нам понадобишься». В качестве управляющего Банка Австралийского Союза, а затем и Резервного банка Кумбс сохранил в своих руках все финансовые рычаги.

Экспортерам была выгодна начавшаяся в 1950 г. война в Корее из-за которой ведущие индустриальные страны стали создавать необходимые товарные резервы. В течение 1951 г. цена шерсти возросла в семь раз, достигнув рекордного уровня. По мере того как открывались новые рынки, стали преуспевать производители и других сырьевых товаров. Торговое соглашение с Японией, заключенное в 1957 г., свидетельствовало о том, что торговля переместилась из Европы в Восточную Азию, где шли процессы восстановления и индустриализации. Быстро развивалась местная промышленность, поддержанная благоприятными тарифами и квотами на импорт. Все больше расширялась сфера обслуживания, чему способствовала механизация, высвободившая множество «синих воротничков» — рабочих, переходивших в разряд служащих — «белых воротничков». Городские пейзажи все больше украшали кварталы офисных зданий. Годовой экономический прирост оставался на уровне выше 4 % на протяжении всех 1950-х годов и продолжился в 1960-е. Занятость в те годы была всеобщей, производительность труда повысилась, заработки увеличились. Никто не мог припомнить такого неуклонного улучшения жизни. Главной проблемой экономистов стал не сниженный, а избыточный спрос. Сопутствующие ему всплески инфляции вынудили сократить предоставление кредитов в начале 1950-х гг. а затем и в 1960 г. Характерным свидетельством изменения общего настроя стало то, что правительство Мензиса едва не проиграло в 1961 г. выборы, когда уровень безработицы поднялся почти до 3 %.

Экономист мог бы охарактеризовать Австралию этого времени как «маленькую богатую индустриальную страну». В тот момент стремление общества колонистов добиться вершин развития достигло зенита. В 1958 г., открывая новый этап освоения Сноуи-Маунтинс (Снежных гор), Роберт Мензис провозгласил, что такие проекты «учат нас и всех людей в Австралии мыслить масштабно, быть благодарными за большие дела, гордиться большими предприятиями». Комитет по оценке экономического развития рассматривал экономический успех как естественный элемент динамизма общественной жизни: рост «воспитывает в обществе ощущение силы и понимание социального предназначения».