Краткая история Австралии

Война окончилась с падением Сайгона в 1975 г., но участие Австралии прекратилось еще в 1972 г., когда стало ясно, что ее стратегия опережающей защиты провалилась. Президент Никсон объявил о выходе США из альянса, созданного «холодной войной» в Юго-Восточной Азии; его визит в Китай в 1972 г. при образовавшейся бреши в отношениях между этой страной и Советским Союзом подорвал последовательную логику внешней политики, которую Австралия проводила с 1950 г. и которая строилась на предположении о наличии монолитной коммунистической угрозы. Получилось так, что Австралия с готовностью последовала за своим могущественным партнером в Индокитай только для того, чтобы, по выражению одного из министров, уяснить для себя «как принимаются военные решения в политических целях». Этот министр был поражен возможностью «мобилизовать общественное мнение в целях вмешательства в государственную политику», что, по его мнению, можно было приравнять к воздействию лондонской толпы на британский парламент в XVIII в. Его коллега прибег к более современному сравнению, характеризуя демонстрантов, добивавшихся моратория, «как политических бандитов, которые занимаются консервированием демократии». Это правительство было совершенно оторвано от реальности.

Если корейская война стала стимулом для мировой экономики, то вьетнамская явилась причиной напряжения экономической ситуации. Америка, столкнувшись с огромными расходами, печатала доллары — валюту, лежащую в основе международной торговли; они вливались в финансовую систему стран, увеличивая инфляционное давление. К концу 1960-х годов в экономике Австралии появились явные признаки перегрузки. Фермеры продолжали наращивать производство, но их доходы неуклонно падали. Изменения в соотношении себестоимость — цена толкали их на образование более крупных хозяйств. К 1971 г. число сельских жителей в абсолютном выражении уменьшилось настолько, что не достигало и двух миллионов, составляя лишь 14 % общей численности населения. К счастью, открытие новых залежей полезных ископаемых в Западной Австралии позволило ей выйти на азиатские рынки с бокситами и железной рудой, а в 1966 г. было открыто крупное месторождение нефти в Басс-Стрейте. Австралия в этом отношении приближалась к самообеспеченности.

Однако, хотя бум, вызванный открытиями новых месторождений минеральных ресурсов, стал причиной взлета акций на бирже, национальная экономика по-прежнему зависела от иностранного капитала и импортируемой техники. В основных отраслях промышленности доминировали крупные компании, ограничивая тарифы и конкуренцию; ключевые отрасли производства, в частности автомобилестроение, принадлежали главным образом иностранцам. Возросла агрессивность профсоюзов, которые активно требовали повышения заработной платы. Двадцать лет индустриализации и роста городов породили разного рода неудовлетворенность жизнью. Ближайшие пригороды несли на себе печать упадка и загрязнения. Дальние пригороды страдали от недостаточного развития коммунальных служб. Медицина и образование не поспевали за спросом. Оказалось, что полная занятость не несет с собой всеобщего процветания и что дробная система социального обеспечения не в состоянии помочь тем, кто в ней больше всего нуждается. Сложилась модель приоритетности частных интересов по отношению к общественным.

Даже те, кто воспользовался плодами процветания, отвергали то, что получили. Поскольку «австралийский образ жизни» утвердился в новых пригородных районах, его критиками стали главным образом интеллектуалы-модернисты, используя такое оружие, как ирония и пародия. Строго осуждая «Австралийский дом» (Australia's Ноте, 1952), архитектор Робин Бойд отозвался об укладе пригородов как о насаждающем дурной вкус «эстетическом бедствии», ведущем в тупик. Он рьяно выступал против «беспорядочного распространения возмутительного стиля», который искажал облик наиболее богатых районов, так же как другой архитектор осуждал «стерильные коробчонки, анемично отделанные кованым железом и обезображенные навесами для машин», которыми были заполнены районы, застроенные с помощью ипотечных кредитов. В своих сатирических монологах, вначале предназначенных для ревю 1955 г., конферансье Барри Хэмфрис, родом из мельнбургского пригорода, населенного средним классом, выросший в доме, спланированном его отцом, вывел ряд персонажей, воплощающих посредственность: бесконечно суетящуюся Эдну Эвридж, ее мужа-подкаблучника по имени Норм и безнадежно бесцветную Сэнди Стоун. «Я всегда хотел большего» — такими словами начинает Хэмфрис свои мемуары.