Краткая история Австралии

Новая колония явилась результатом морских исследований, торговли и пенологии*. Хотя затраты на расширение империи легли тяжелым бременем на британскую экономику, коммерческие выгоды распределялись неравномерно. Новое богатство и новые пути его увеличения, проникновение коммерции и погони за доходами во все аспекты человеческих отношений усиливали тяжесть социального положения и взаимных обязательств, что увеличивало рост преступности. Правительство, которое представляло собой временное собрание обладавших собственностью законодателей, крохотные административные органы и местные судьи отвечали на возникающие проблемы расширением уголовного кодекса, квалифицируя даже малейшее нарушение как тяжкое преступление. Между таким недостаточно серьезным устрашением, как дисциплинарное взыскание в виде штрафа или телесного наказания, и применением смертной казни существовало промежуточное наказание — длительное заключение, но местные тюрьмы не могли вместить непомерно возросшее количество заключенных. Поэтому раньше осужденных переправили в американские колонии, где их труд мог эксплуатироваться путем продажи его местным предпринимателям. Те, кто прибывал до суда и избегал виселицы, составляли теперь основу нового поселения.

Пенология — наука о наказаниях и тюрьмах.

Создание колонии из заключенных было более чем смелым предприятием. Поскольку покупать труд заключенных здесь было некому, они должны были стать самостоятельной общиной крестьян-собственников. Среди 759 заключенных мужчин было больше, чем женщин, в соотношении три к одному. Поскольку их следовало контролировать, вместе с ними были отправлены четыре экипажа моряков. В связи с отсутствием правительства предусматривалась военная колония, но для соблюдения верховенства закона были созданы суды для защиты обычных прав. Губернатор колонии Артур Филлип был капитаном военно-морского флота, но выполнял гражданские функции.

Первый флот, включавший два военных корабля, шесть транспортных судов и три судна с запасами, вез с собой семена и рассаду, плуги и упряжь, лошадей, скот, овец, свиней, коз и домашнюю птицу, а также запас продовольствия на два года. Первоначальное обследование залива Ботани показало, что эта песчаная, болотистая местность непригодна для заселения; Кук и Банкс осматривали ее поздней осенью, а Филлип прибыл туда в разгар лета, когда зеленый покров уже был выжжен солнцем, и было видно, насколько он скуден. К северу располагалась превосходная гавань — Порт-Джексон — обширное защищенное водное пространство, имевшее небольшие бухты; залив окружал великолепный амфитеатр лесистых склонов. Сиднейская бухта имела источники пресной воды. Однако даже здесь почва была бедной, и впервые посеянные овощные культуры в скором времени завяли и погибли. Топоры тупились о сучковатые, искривленные стволы шарикового и приречного эвкалиптов, лопаты ломались о песчаник, скрытый под тонким слоем земли, скот отбивался от стада, животные умирали или были съедены. Моряки отказывались охранять заключенных, большинство из которых не брали земельные участки, а трудились на государственных фермах за питание. Для женщин, которых призывали создавать супружеские пары, было большим везением найти надежного спутника жизни. Тем временем экспедиция, направленная на остров Норфолк, обнаружила, что местный лен не помается обработке, а сосны оказались пустотелыми.

В октябре 1788 г. Филлип отправил корабль к мысу Доброй Надежды за дополнительными запасами и сократил рацион питания; корабль вернулся в мае 1789 г. с провизией, а большое судно снабжения, отправленное из Англии, так и не прибыло. Рацион питания все сокращался и сокращался, пока в апреле 1790 г. недельный паек не был доведен до килограмма крошащейся соленой свинины, килограмма кишащего долгоносиками риса и килограмма старой муки, которую ссыльные кипятили с местной зеленью. Это были голодные годы — люди боролись за пищу, вялая апатия охватывала даже самых энергичных. Ситуацию облегчало то, что продовольствие распределялось поровну, без каких-либо привилегий, без различия чинов. И тем не менее хирург колонии писал о «стране и местности настолько страшной и омерзительной, что она заслуживает лишь отвращения и проклятий».