Краткая история белковых тел (СИ)

Я задумываюсь о перспективах, и мне они кажутся сомнительными. Конечно, заманчиво оказаться с Лизкой наедине, почирикать о том, о сём: тыры-пыры, трали-вали. Можно выпить кофе - глядишь, и мне что-то перепадёт после её мужа и Ваньки. Не боги горшки обжигают! Всем известно, что Кравчук и Лиза по делам бизнеса ездили на эти самые пресловутые презентации, но там частенько не появлялись. Где они проводили время, как, об этом оставалось только догадываться. Впрочем, большая часть женского коллектива догадывалась, и активно делилась с оставшейся частью мужского.

Иногда офис посещал муж Лизы Степан. Бросив все дела, для видимости печатая на клавиатуре, большинство девушек с замиранием дыхания следили за встречами двух соперников в любви.

"Стёпа!" - громко восклицал Кравчук, и, подойдя к Лизиному мужу, горячо обнимал его, тесно прижимал к себе. Так могли выглядеть со стороны два брата после долгой разлуки, нашедшие себя в бурном житейском море. "Рад, очень рад тебя видеть!" - продолжал говорить Кравчук, широко улыбаясь, так, чтобы не оставалось сомнений в его искренности.

"Я тоже!" - неуверенно соглашался Степан, оглядываясь на жену, словно ища поддержки у супруги. Но по лицу Лизы неуловимой тенью летала холодная усмешка.

Банальный любовный треугольник и я в него никак не вписывался. Ну и к черту! Пусть разбираются сами!

- Хорошо! - мямлю я, наперекор себе, своему желанию отделаться от поездки, - когда надо ехать?

Соснина смотрит на время.

- Через час. Успеешь?

- Успею! - я отвечаю с многозначительным видом, хотя работы нет, и сегодня не предвидится - сижу и тупо убиваю время. Отвечаю ей так из вредности - пусть не рассчитывает, что буду бегать за ней, как щенок за хозяином, подпрыгивая и повизгивая от восторга.

Соснина отходит, а я представляю, как мы поедем на презентацию в некую фирму. Мне представляется, что поездка будет просто так, для вида, потому что Лизка хочет замутить что-то со мной, ведь муж ей уже надоел и Ванька тоже. Хотя, по большому счету, моё отличие от последних заключалось лишь в том, что я был относительно новым лицом в сонме многочисленных поклонников Сосниной. Свежее белковое тело. Кажется, так определил мое место в жизни классик Энгельс: "Жизнь есть способ существования белковых тел".

Да, я белковое тело, которое существует само по себе. Но у него, у Энгельса, было и продолжение фразы, вернее, один немаловажный момент: белковое тело осуществляет постоянный обмен веществ с окружающей средой.

Итак, я белковое тело, которому надо обменяться веществом с внешней средой.

Смотрю в сторону Сосниной. Она складывает вещи в сумочку, улыбается по сторонам легко, без всякой задней мысли. Насколько я её знаю, она никогда не циклилась на рабочих моментах, на мелочах, все у неё протекало без напрягов и без карьерных усилий. Да и зачем ей пробиваться вверх, если муж или любовник могут обеспечить всем, что пожелает душа.

"Значит Лизка - внешняя среда? - мелькает у меня в голове, - забавно!" Эта мысль вдохновляет, и я вырастаю в собственных глазах, словно поднимаю планку самооценки.

В группе продвижения и поддержки продаж, я отвечаю за рекламный блок - договариваюсь о размещении рекламы в СМИ, на постерах, биллбордах, в интернете. Работа не пыльная, мне нравится.

Несколько рекламных буклетов с описаниями преимуществ банковского вклада "Доверие" валялось у меня на столе. На одном из-за глянцево-зеленого леса выглядывала улыбающаяся девушка, держащая в руках толстые пачки денег. Её лицо освещалось озорными лучиками солнца, глаза широко раскрыты, полные губы приветливо изогнуты. Она будто подсказывает, каким способом можно легко заполучить кусочек счастья в свое пользование, и способ этот на удивление прост - всего-навсего открыть вклад в нашем банке. Лицом глянцевая рекламщица отдаленно напоминала Соснину.

Пока я созерцаю в задумчивости рекламные буклеты, в офисе наблюдается всеобщее оживление: девушки вскочили с мест, молодые люди поспешили к окну. До меня донеслись слова: "Кравчук", "Порше" и что-то еще, а потом народ заторопился вниз, на улицу, почувствовав манящий запах халявы. Лиза вышла со всеми, и я остался в нашем офисе один.

Поднявшись с кресла, встал у окна. Отсюда мне удобно наблюдать как Кравчук, с небрежным видом открыв багажник черного "Порше", изображает из себя местного олигарха, упивается моментом, своим широким жестом. Он улыбается, глядя по сторонам, кивает свысока, не в силу своего роста, а в силу положения, кажущегося ему, действительно, значимым. Ведь кто, на самом деле, перед ним? Пигмеи офиса, рабы финансовых плантаций, не идущие ни в какое сравнение с белым менеджером-рабовладельцем по фамилии Кравчук. Только вместо колониального пробкового шлема у него престижный "Порше".