Краткая история белковых тел (СИ)

Соснина хотела презентовать наш банк одной из крупных полиграфических компаний, но мне до этого не было дела. Презентации - не моё, чисто женское занятие, где нужно много говорить, где полагается, чтобы язык был хорошо подвешен, где приходится много улыбаться и притворяться. Презентации как раз для таких девушек как Лиза, вот пусть и старается!

Вообще-то я не очень понимал, зачем оказался с ней в одной машине, сижу вместе на заднем сиденье. Если она на меня не обращает внимания, хотя я в тайне надеялся на другое, тогда для чего поездка?

Как-то всё глупо!

- Смотри! - она ощутимо тыкает меня в бок, - смотри, какую собачку выложили на фейсбуке.

Соснина поворачивает ко мне яркий экран сенсорного телефона, демонстрируя большую и добродушную мордочку собаки неизвестной породы.

- Не знал, что ты собачница, - удивленно пробормотал я.

- Да, люблю собачек! А тебе кто больше нравится, кошки или собаки?

- Никто! - я отворачиваюсь к окну.

- Да, ладно! - Соснина смеётся сухим смешком. - Хочешь, я тебя приласкаю?

От неожиданности я смущаюсь, не зная, что ответить. И всё же, хотя её слова и прозвучали довольно игриво, в их фривольности чувствуется фальшивость - ничего она не собиралась со мной делать: ни ласкать, ни ругать. Похоже, ей всё равно, как если бы рядом сидел манекен в мужском костюме, с которым можно общаться безо всяких напрягов, ведь от манекенов не ждешь подвоха.

Тем не менее, слова прозвучали, и я с беспокойством поглядываю на седой затылок водителя, на его лицо, отражавшееся в зеркале заднего вида, которое кажется невозмутимым. Кто его знает, может он слышал и не такие слова, видал сцены похлеще?

Соснина в это время протянула руку к моей коленке, и стала гладить её, тихо приговаривая:

- Хорошая, хорошая!

Голос Лизы звучит с теми ласковыми интонациями, с тем выражением, с которым обычно хозяева гладят своих любимых питомцев. Только я не был её собачкой или цепным псом, я был сам по себе. По крайней мере, мне так казалось.

- Убери руку! - попросил я не очень убедительно.

- Тебе неприятно?

- Я... мне...

Лиза продолжает гладить молча, но затем, видимо, ей надоело, она смеётся.

- Видишь, какими вы становитесь ручными.

- Глупости! - раздраженно бросаю я, чувствуя глухую обиду от несбывшихся ожиданий. Мне пришло в голову, что Лиза взяла меня с собой просто так от скуки, как берут в дорогу планшет или ноутбук.

Генеральный директор компании, Евгений Иванович, был лет на десять старше нас, имел спортивный вид и вообще выглядел так, как обычно выглядит менеджер сорокалетнего возраста, регулярно посещающий фитнес-центр. В отличие от Кравчука Евгений Иванович был среднего роста, круглолицый, с пышной копной черных, едва тронутых сединой, волос. Его глаза блестели, словно в них были вставлены линзы.

Глаза Сосниной тоже поначалу затеплились странным светом, и я подумал, что она запала на этого директора, однако затем профессионализм взял верх, её глаза погасли, а лицо сделалось вполне официальным. Вероятно, роман с Евгением Ивановичем в ближайшие в планы Лизы не входил.

Директор пригласил нас в свой офис, усадил за стол. Соснина рассыпала перед ним буклеты, документы, положила рядом сотовый телефон и принялась обрабатывать клиента. Я смотрел на неё со стороны и удивлялся тому, что эти презентации так походили на уговоры уличных цыганок. Те обычно предлагали: "Дай погадаю, позолоти ручку!" и если ты рискнул, отдавая свою ладонь, то, считай, что тебя уже облапошили. Здесь, примерно, то же самое. Клиенту говорят: "Наш продукт самый лучший. Возьмите, попробуйте!" И если тот заглотит наживку - дело сделано: ему впарят самое ненужное, самое отстойное из того, что только есть в линейке банковских продуктов.

Я поощрительно улыбаюсь, будто внимательно слушаю болтовню Лизы. В конечном итоге, банку нужны состоятельные клиенты, VIPы, и каждый просто делает свое дело как умеет. Она умеет хорошо говорить, я... А что умею я? Я оформляю сделки по размещению рекламы.

Опять всплыла в голове фраза, что на моем месте мог оказаться каждый. Мог, но работаю я.

Евгений Иванович слушает терпеливо, оценивающе щупает глазами фигуру Лизы. "Щупай, щупай, - злорадно думаю я, - вряд ли тебе что-то обломиться! Место уже занято". Лиза продолжает говорить с упоением, напоминая раннего Горбачева, дорвавшегося до телекамер. В одну из пауз, возникших у неё, чтобы перевести дыхание, зазвонил мобильный телефон, лежащий на столе.

- Извините, мне надо ответить! - Соснина встает, отходит к окну офиса и поворачивается к нам спиной.

Тут Евгений Иванович, наконец, обращает внимание на меня.

- А вы, о чем будете рассказывать? - небрежно осведомляется он, и я чувствую, что вопрос он задаёт только из вежливости. Ему пофигу, кто я такой, чем занимаюсь, и мне вспоминается Соснина в машине, её фальшивый тон, её плохо скрытое равнодушие.

- Я рекламщик. Заключаю договоры на размещение рекламы.

- Серьезно?

Евгений Иванович вдруг неподдельно оживляется, заставив меня удивиться, что скромная профессия рекламщика может вызвать такой интерес.