Краткая история быта и частной жизни

Будучи, с одной стороны, человеком крайне непритязательным — Джефферсон одевался хуже собственной прислуги, — он, с другой стороны, тратил огромные суммы на еду и напитки. Во время своего первого президентского срока (1801–1805) Томас Джефферсон израсходовал 7500 долларов (примерно 120 000 в пересчете на нынешние деньги) только на одно вино. За восемь лет он купил ни много ни мало двадцать тысяч бутылок вина. Даже когда ему было восемьдесят два года и он безнадежно погряз в долгах, он заказывал по сто пятьдесят бутылок муската «де ривзальт», как с нескрываемым удивлением отмечает один его биограф.

Многие странности Монтичелло происходят из-за недостатка рабочих рук. Джефферсону пришлось выполнить колонны портика в простом тосканском ордере, потому что он не смог найти рабочих, которые сумели бы справиться с более сложным ордером. Однако самой большой проблемой было отсутствие материалов. Здесь стоит остановиться подробней на том, с чем пришлось столкнуться американским колонистам в их попытке построить цивилизацию на территории, не имевшей никакой инфраструктуры.

Британская имперская философия состояла в том, что Америка должна обеспечивать метрополию сырьем по разумным ценам и получать взамен готовую продукцию. Эта система была закреплена в серии законов, известных как Навигационные акты, в которых говорилось, что любая продукция, предназначенная для Нового Света, должна либо изготавливаться в Британии, либо проходить через нее, даже если она произведена, скажем, в Вест-Индии и для доставки в Америку ей придется дважды пересекать Атлантический океан. Это соглашение было крайне неэффективным, но весьма выгодным для британских торговцев и производителей, которые держали в коммерческой узде целый быстро развивающийся континент.

Накануне революции Америка была для Британии выгодным рынком сбыта. Она покупала 80 % английского экспортного текстиля, 76 % гвоздей, 60 % ковкого чугуна и почти половину всего стекла. Если говорить про оптовую торговлю, то Америка ежегодно импортировала, помимо всего прочего, 30 000 фунтов шелка, 11 000 фунтов соли и свыше 130 000 касторовых шляп. Многие из этих вещей — и уж во всяком случае касторовые шляпы — были сделаны из материалов, полученных в Америке; их могли легко изготовить и на американских фабриках, и американцы это прекрасно понимали.

Маленький внутренний рынок Америки и проблемы распределения по такой большой территории означали, что американцы не могли соперничать с другими странами, даже если бы осмелились. В самом начале XVIII века в Америке имелось несколько фабрик, производивших стекло, и они даже добились некоторого успеха, но к моменту революции стекло в колониях вообще не выпускали. В большинстве домов разбитые окна так и оставались невставленными. Оконные стекла были такой редкостью, что новым переселенцам советовали привозить их с собой. Железо тоже оказалось в дефиците — так же как и бумага.

В Америке изготавливали только самые основные предметы посуды — кувшины, фаянсовые тарелки и чашки и т. п.; фарфор и другие высококачественные изделия привозили из Британии (или провозили через нее, что получалось еще дороже). В результате буквально все приходилось заказывать через длинные цепочки посредников. Каждый заказ описывался в утомительных подробностях и в конце концов вверялся незнакомцам, которые могли выбрать не то, что нужно, а то и вовсе исчезнуть. Словом, причин для недовольства было хоть отбавляй.

Типичный заказ Джорджа Вашингтона, сделанный им в 1757 году, дает некоторое представление о том, какое бесконечное количество вещей американцы не имели права изготавливать сами. Вашингтон заказал в Англии шесть фунтов нюхательного табака, две дюжины губчатых зубных щеток, двадцать мешков соли, пятьдесят фунтов изюма и миндаля, дюжину стульев из красного дерева, два стола (в разложенном виде общей площадью в 4,5 фута), большую голову чеширского сыра, мрамор для облицовки дымохода, большое количество папье-маше и обоев, один бочонок сидра, пятьдесят фунтов свечей, двадцать головок сахара, 250 оконных стекол и многое другое.

«Пусть все тщательно упакуют», — добавлял Вашингтон почти жалобно, но его просьба была напрасной: почти в каждой посылке всегда было что-то разбито, испорчено или украдено. Если вы почти год ждете, скажем, двадцать оконных стекол, а когда они приходят, вы видите, что половина из них разбита, а другая половина — не того размера, то даже у человека с ангельским характером лопнет терпение.