Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Прежде всего, не были признаны самые общества старообрядческие как церковные юридические единицы, а их по всей России были тысячи. Можно себе представить, какое же колоссальное церковно-общественное имущество не было закреплено за приходами, т.е. старообрядческими церковными общинами, и числилось за частными лицами и только по доброй их воле, на их честности и совести держалось. Проф. Субботин, в видах запугивания своей церкви и правительства ростом "раскола" в самой первопрестольной столице, главным образом, ростом Белокриницкой иерархии, как-то перечислил по именам как самих священников московских, так и те моленные, в которых они служат: священник Епифаний при моленной Каринкина, священник Иоаникий при моленной Колычева, о. Захарий при моленной Латрыгина, Авив при моленной Баулина, Михаил - Мусорина, Иоанн - Лапшина, Варфоломей - Шебаева, о. Алексей - при моленной умершей Дарий Морозовой, теперь принадлежащей Ныркову[424] и т.д.[425] Это значит, что все старообрядческие молитвенные дома, принадлежащие обществам-приходам, созданные на их средства, записаны на частных лиц. То же и по всем городам и селениям всей России, где живут старообрядцы. И все внутреннее убранство церкви: святые иконы, иногда ценности невыразимой, книги, облачения, вся утварь церковная - все-все числилось принадлежащим этим частным лицам, на которых и дома молитвенные записаны. Все это достояние по смерти юридического его хозяина переходило по документам к наследникам, бывали случаи, даже не старообрядцам и хуже того - к евреям. Сколько было в таких случаях и по многим другим поводам судебных и наследственных тяжб, волокит и гибели ценного, иногда миллионного имущества, причем священного и святого имущества, отчего были нравственные страдания и муки религиозной совести. При таком бесправном состоянии старообрядческих церковных обществ не было возможности создавать при них благотворительные и просветительные учреждения: ни богаделен, ни каких-либо приютов, вроде сиротских убежищ или вдовьих домов, ни школ - ничего. Никакие капиталы нельзя было завещать обществу, так как последнее законом не признано, для государственных учреждений оно просто не существует. Всякое благотворительное и просветительное дело, в котором так нуждалась Россия, было в корне парализовано. Умирали большие капиталисты и усердники, именитые миллионеры, иногда бездетные, и не имели возможности завещать свое огромное имущество на добрые и святые дела в приходах. Бывали случаи, что капиталы гибли бесцельно или попадали в руки мотовщиков, становясь гибелью для них самих.

Бесправно было и семейное положение старообрядцев. Мы видели, что только сенатским решением бывали признаны законными старообрядческие браки, а государственного закона, признающего их, даже не существовало, кроме закона 1874 г., которым не было возможности никак воспользоваться. Приходилось узаконивать браки судебным порядком, что было связано с длинной волокитой и с большими расходами. А самое трагичное в этом деле - положение незаписных старообрядцев, у которых и отцы, и прадеды были старообрядцами, и сами они родились и крестились в старообрядчестве, но числились по документам "православными": их нельзя было ни венчать по старообрядческому чиноположению, ни погребать, ни даже крестить, ибо за все это грозила кара как "требоотправителям", так и самим освященным старообрядческими таинствами, кроме, конечно, покойников, с которых "взятки-гладки", но и тех нередко таскали по мытарствам и даже выкапывали из могил для отпевания нового погребения по никонианскому или единоверческому чиноположению[426]. Еще больше было наследственных и имущественных всякого рода недоразумений и даже разорений из-за этого бесправного семейного положения.

Тягостным само по себе было и положение старообрядческих священнослужителей вследствие непризнания за ними священного достоинства, которое отягчалось еще тем, что они должны были нести все мирские повинности, включая военные, ибо в годы военных событий тех из них, кто состоял в запасе, призывали под ружье: вчера они приносили на алтаре бескровную жертву Христову, а сегодня по военной команде должны проливать кровь, убивая неприятеля. Приходилось всячески уклоняться от такой повинности, а это ставилось в вину всему старообрядчеству: дескать, не хотят эти лица служить царю и отечеству.