Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Вышеизложенное всеподданнейшее прошение старообрядцев, покрытое десятками тысяч подписей, ярче всего свидетельствует об умилительно детской покорности старообрядцев своей грустной судьбе. Еще ярче об этом говорит прошение московских старообрядцев, поданное государю через год после первого, нижегородского, вернее, всероссийского. Москвичи с большим запозданием тоже начали хлопотать о старообрядчестве, когда уже их архиепископа выслали из Москвы, выслали и других епископов из мест их кафедр - такая участь грозила и всем остальным. Прошение их, за подписью 25 наиболее видных московских попечителей, было представлено царю 6 декабря 1901 г. На нем собственноручно начертано было государем: "К докладу". Московское прошение было до унизительности убогим. Изложив историю отобрания подписки от старообрядческого архиепископа Иоанна не именоваться московским архиепископом, упомянув и о других епископах, которым предъявлены такие же требования, причем в прошении они именуются "наставниками" и "старцами", москвичи-просители заявляют, что они уже ходатайствовали перед министром внутренних дел, чтобы старообрядческим духовным лицам "дозволено было дать подписку в том смысле, что они не будут совершать действий, воспрещенных лакомом Я мая 1883 г., и даже не будут именоваться священным знанием, если не будут опрошены об их личности". Это было явно антиканоническое обещание, на которое никто не уполномочивал москвичей и которое ни один епископ не мог выполнить, не подвергая себя низложению с кафедры - по соборному суду на основании церковных канонов. Московское ходатайство перед царем заканчивалось лишь одной просьбой дать высланным епископам возможность жить на основании упомянутого закона. Министром внутренних дел Синягиным был представлен государю по поводу сего прошения доклад, на котором император Николай Александрович Высочайше повелел: "Прошение оставить без последствий"[427].

Всероссийские же уполномоченные от старообрядцев, во главе с Д.В. Сироткиным, с того момента, как подали свое "всеподданнейшее прошение", настойчиво добивались от правительства, чтобы их просьбы воплотились в жизнь, чтобы воздвигнутое на старообрядчество гонение, в особенности на старообрядческое священство, было прекращено. Под покровом того же Сироткина начали в Нижнем Новгороде ежегодно собираться всероссийские старообрядческие съезды, на которых обсуждались многочисленные нужды и потребности всероссийского старообрядчества, всесторонне освещалось его внешнее положение и внутреннее состояние, собирались и обсуждались факты всяких притеснений и гонений на старообрядцев, рассматривались и обсуждались всякие предложения и проекты, об улучшении положения старообрядчества, о том, как избыть и удовлетворить многочисленные его нужды, запросы, требования времени и т.п. Были поставлены на съездах все те вопросы, которые мы изложили выше, в этой главе. Уполномоченные от съездов для всяких ходатайств перед правительством расширили свои просьбы. Они заговорили, наконец, и о правах старообрядцев как русских граждан, как созидателей и строителей этой великой России, в которой они так неразумно и так предательски преследуются, очевидно, врагами этой России. Представители съездов неустанно посещали почти все министерства с своими ходатайствами, просьбами, разъяснениями; представляли им доклады и прошения, сообщали факты новых и старых преследований и стеснений на местах. Посещали с этой же целью и других важных лиц: членов Государственного Совета, сенаторов, придворных высоких персон и даже Высочайших особ. К этим ходатайствам примкнули, наконец, и московские представители старообрядцев. Пятый Всероссийский Съезд, созванный в Москве в декабре 1904 г., проходил при дружном участии и москвичей. Многочисленная, депутация от этого съезда представила тогдашнему председателю Совета министров, С.Ю. Витте, обширный доклад по старообрядчеству, который и был положен в основу последовавшего 17 апреля 1905 года Высочайшего Указа о религиозной веротерпимости, а затем и законопроекта о старообрядческих общинах.

Религиозная веротерпимость.