Краткая история Финляндии

После смерти бездетного Карла XII корона Швеции была предложена его сестре Ульрике Элеоноре (1718-1720). Через год она отказалась от власти в пользу своего супруга, который стал царствовать под именем короля Фридриха I (1720-1751). С него начался в Швеции «период свободы». При Фридрихе I, — особенно со времени подписания им в 1723 г. новой Формы Правления, — королевская власть потеряла почти всякое значение. Король лишился права назначать на военные и гражданские должности, расквартировывать по своему усмотрению войска, управлять финансами и т. п. Его обязали во всем следовать мнению большинства Государственного Совета. Короче — король сделался лишь носителем почетного титула. Действительная власть перешла к риксдагу.[10] Он все решал и все контролировал. Среди сословий риксдага первенствовали дворяне. Значение представителей Финляндии на риксдагах сводилось к нулю потому, что один Стокгольм высылал в него столько же депутатов, сколько вся Финляндия в совокупности. Кроме того, Финляндия небогата была дворянами.

Финляндия не раз жаловалась на свое положение. Она просила, чтобы ей назначали судей и чиновников, знающих финский язык, чтобы законы и постановления, оглашавшиеся в кирках, переводились на язык народа. Правительство обещало, но не исполняло своего слова. В то же время шведы крепко стояли за свои права и за свой язык. Если не допускать шведов к должностям Финляндии, — говорили они, — то это поведет к недоразумениям между двумя нациями, а эти недоразумения в свою очередь могут причинить большой вред государству. Шведы не скрывали, что всегда имели в виду слить финнов с собой путем колонизации, общих законов, одинаковых учреждений и т. п. Шведы находили, что требования финнов поведут к созданию отдельных республик, а это, по их мнению, совершенно недопустимо.

В течение первых двух десятилетий после заключения Ништадского мира отношения Швеции к России были ровные и спокойные. Мудрой и осмотрительной политикой устранялись всякие осложнения. Но Швеция не могла, конечно, забыть прежнего своего первенствующего положения на севере. Она не могла простить России своих поражений. Вскоре в Швеции образовались две крупные политические партии; одна воинствующая и сторонница Франции. Эту партию называли шляпами. Другая партия, миролюбивая и расположенная к России, известна была под именем шапок (или колпаков). Население Швеции заметно сочувствовало шляпам потому, что они более радели о былой славе родины, сильнее стремились приобрести утраченное господство на Балтийском море. По мере того, как росло и крепло значение шляп, отношения Швеции к России охлаждались и становились враждебнее. Франция усердно подстрекала стокгольмское правительство к войне с Россией, обещая ежегодные субсидии. Завязывались такие узлы, которые могли быть рассечены лишь мечем. Представители Финляндии на риксдаге стали на сторону шляп: они точно забыли, что бедствия новой войны падут всей своей тяжестью прежде всего на их многострадальную родину, которая к тому же оказалась плохо подготовленной к обороне, так как её крепости лежали почти в развалинах. Чувства вражды и мести, очевидно, затмевали разум шведов. Другие жили надеждой и мечтали одним ударом восстановить прежнее величие их отечества.

У шведов мелькал уже план будущей кампании. Предполагалось, с помощью французской эскадры, перевезти войска в Финляндию и, обойдя укрепления Выборга, явиться под стенами Петербурга, захватить Неву, поднять восстание в Прибалтийском крае и, заключая мир, потребовать возврата всех завоеваний Петра Великого. Шведы настолько уверены были в своих победах и успехах, что гордо говорили: «лишь бы Господь Бог остался нейтральным, то можно расправиться с русскими. Война теперь или никогда! — кричали все в Стокгольме, — не исключая даже женщин». «Propatria et libertate»! — гордо заявляли члены риксдага. Все были охвачены воинственным порывом. И война была объявлена России при громе труб и литавр 21 июля 1741 года.

Немедленно по объявлении королевского указа о разрыве с Россией, в Стокгольме образована была особая комиссия, с целью выработки условий будущего славного мира. Решено было требовать от России больших земельных уступок. Границу Швеции имелось в виду провести восточнее Ладожского и Онежского озера, т. е. захватить столько, сколько никогда Швеции не принадлежало, иначе говоря, шведы не убив медведя, делили уже его шкуру.

Война была объявлена, но шведские войска оказались еще не собранными и не приведенными в боевой порядок. Вследствие этого Стокгольмское правительство приняло меры к тому, чтобы королевский указ о разрыве возможно позже дошел до Петербурга.

Русские власти в Петербурге, узнав от своего посланника в Стокгольме о готовящейся войне, сейчас же послали полки в Финляндию. Наши войска сосредоточивались около Выборга.