Краткая история Финляндии

26 июня 1742 г. шведы без боя покинули Фридрихсгам, служивший им отличным складочным местом. Шведы могли затем последовательно преградить путь наступления русским при р. Кюмени, у г. Борго, в окрестностях Гельсингфорса. Но они этого не сделали. В среде их войска наблюдалась полная деморализация: финские солдаты бросали ружья и убегали в свои деревни, шведские офицеры толпами уезжали в Стокгольм, чтобы принять участие в риксдаге, а главнокомандующий потерял власть и обаяние над подчиненными.

Рассказывают, что к гр. Ласси пришел финский крестьянин и сообщил о намерении шведской армии выступить из Гельсингфорса по направлению к Або. Тот же крестьянин указал на заросшую кустарником дорогу, проложенную по лесу Петром В. Воспользовавшись этой дорогой, гр. Ласси отрезал шведам дальнейший путь отступления и они должны были остаться в Гельсингфорсе.

В Гельсингфорсе шведская армия, наконец, остановилась и окопалась. С одной стороны она была защищена заливом, с другой — возвышенностями, на которых выставила свои орудия. Местность и здесь благоприятствовала шведам. Силы воевавших оказались почти равными. При таких условиях шведы могли и должны были принять бой. Но гр. Ласси искусно вступил с ними в переговоры и они поддались его заверениям. Среди этих переговоров, в Стокгольм были отозваны главнокомандующий К. Левенгаупт и генерал Будденброк. Начальствование над шведскими войсками перешло к храброму генералу Буске. Но было уже поздно. Деморализация проникла так глубоко, что офицеры не стыдились посылать к Буске депутации с заявлениями о необходимости сдачи. Прошло еще несколько дней и вся шведская армия 24 августа 1742 г. капитулировала при Гельсингфорсе, сдав все свое оружие и получив право на судах отправиться в Швецию. Финские полки пришли в русский лагерь и присягнули её Величеству Императрице Елизавете Петровне. Генералов Левенгаупта и Будденброка крайне сурово судили в Стокгольме и обезглавили на площади.

Собор в Або

Наши войска заняли Финляндию. В то время, когда началась кампания 1742 г., Императрица Елизавета Петровна обратилась (18 марта) к жителям Финляндии с особым манифестом, в котором обещала им свое покровительство, если они не станут воевать против русских. Если бы финляндцы пожелали совершенно отделиться от Швеции, то Императрица готова была посодействовать утверждению их самостоятельности. Но финляндцы лишь в незначительном числе обратились к русскому главнокомандующему, прося о покровительстве. В большинстве же они не прекратили своих враждебных действий. Таким образом, манифест не произвел желательного действия и, весьма обычный для военного времени, план не удался.

Война продолжалась. Повторилось то, что произошло при Петре Великом: вся Финляндия находилась в руках русских, но мир не удавалось заключить. Поэтому русским пришлось вести военные действия и устраивать одновременно управление в крае.

Начальником Финляндии назначен был И. Б. Кампенгаузен. Он ранее состоял на шведской службе и потому знал местные порядки. На низшие должности определяли преимущественно лиц финляндского происхождения. От населения требовали присяги на русское верноподданство. Всюду старательно водворялся порядок и вводились улучшения. Разрушенные церкви и общественные здания восстанавливались; дороги и мосты исправлялись. Населению разрешили праздновать, запрещенные шведами, апостольские дни. По повелению Императрицы, Кампенгаузен организовал церковные дела. К чести русских надо сказать, что они проявили особую осмотрительность и деликатность в вопросах религии.

Абоский гофгерихт (или надворный суд) вновь стал действовать и получил наименование «Императорского». Труднее было наладить дела университета, вследствие того, что почти весь его учительский персонал покинул Финляндию.

Первыми по времени разорителями Финляндии явились сами шведы и отчасти финские войска. Шведы не щадили финляндцев и во время похода там, где не оказывалось лошадей, впрягали местных крестьян. Одни из них жаловались, другие убегали в леса. От крестьян требовалась, например, поставка сена; но небрежность и взяточничество шведских приемщиков лишали их возможности своевременно сдавать свои возы по назначению. Еще тяжелее ложилась на население постойная и подводная повинность.

Когда явились русские, то им, естественно, также потребовались и подводы, и помещения, но наше начальство строго воспретило прибегать при этом к насилию и своеволию. Шведские и финские историки одинаково отметили, что русские обращались с населением с необычайной снисходительностью и человечностью. Особенно добрую память по себе оставили наши генералы Яков Кейт и Киндерман. Они в Финляндии обращались с войсками гораздо строже, чем у себя дома, в России.