Краткая история Франции

Никто (кроме незначительного меньшинства фанатичных роялистов) не чувствовал особой приязни к монархии; но французы были готовы мириться с ней просто потому, что устали и к этому времени чувствовали отвращение к непрекращавшемуся кровопролитию, от которого пострадала практически каждая семья в стране. Как их монарх, они хотели спокойной жизни, и разумное правительство предоставило бы им такую возможность. Однако роялисты не могли видеть, как люди, воспитанные революцией и империей, занимают высокие государственные посты и выполняют свои обязанности, по всей вероятности, гораздо более эффективно, чем их предшественники-роялисты. Некоторое время Людовику при помощи своего просвещенного главы кабинета министров Эли Деказа удавалось держать их под контролем, но затем в День святого Валентина 1820 г. герцога Беррийского закололи насмерть при выходе из Парижской оперы. Убийца оказался «маленьким полукровкой», фанатичным бонапартистом, работавшим в конюшне Наполеона на Эльбе. Ультрас, как им нравилось себя называть, немедленно подняли головы. Истинные убийцы, заявили они, – это те, кто отдал государственное управление врагам Бурбонов и наймитам Бонапарта.

На Людовика давили все ближайшие родственники, и он понял, что Деказ должен уйти. Людовик даровал ему титул герцога и назначил послом Франции в Великобритании. К власти вернулся поддерживаемый ультрас Ришельё, он сразу повел борьбу с гражданскими правами и свободой печати. Но даже Ришельё не смог задержаться на своем посту. Когда через семь месяцев после смерти мужа герцогиня Беррийская родила сына, таким образом обеспечив будущее династии Бурбонов, ликующие роялисты добились его отставки. Ими руководил брат короля граф д’Артуа, который раньше обещал Ришельё свою поддержку. Когда Ришельё пожаловался Людовику, тот ответил: «А чего вы ожидали? Он плел интриги против Людовика XVI, плел интриги против меня, плел интриги против вас. Скоро он задумает интригу против себя».

Людовик протянул еще четыре года, в течение которых немного солнца в его жизнь вносила дама по имени Зоэ Талон, графиня дю Кайла, посещавшая его каждую среду[157]. Но весной 1824 г. здоровье короля резко ухудшилось, к этому времени он еще больше растолстел и страдал тяжелой подагрой. Летом на обеих ногах началась гангрена, шея так ослабла, что не могла удерживать вес головы. Королю приходилось класть голову на подушку на стол перед собой, что очень мешало поддерживать королевское достоинство во время аудиенций. Людовик умер 16 сентября (он был последним французским монархом, который скончался, находясь на троне), и граф д’Артуа стал королем Франции Карлом X.

Новому королю шел уже шестьдесят восьмой год. Он был близким другом (некоторые говорили, что любовником) Марии-Антуанетты, вместе с которой постоянно участвовал в любительских спектаклях в ее версальском театре. В начале революции, по настоянию своего брата-короля, он с семьей спешно покинул Францию, и после смерти жены (Марии-Терезы Савойской) в 1804 г. проводил годы изгнания в Эдинбурге и Лондоне[158] со своей подругой Луизой де Поластрон при щедрой финансовой поддержке английского короля Георга III. Только услышав в 1814 г. об отречении Наполеона, он поспешил обратно во Францию. Прибыв домой примерно на три месяца раньше Людовика, он все это время действовал в его интересах в качестве наместника королевства. За этот период ему удалось скрытно создать ультрароялистскую тайную полицию, которая последующие пять лет докладывала ему, не посвящая в дело короля.

С самого начала правления не вызывало сомнений, что Карл X – это катастрофа для страны. Если Людовик имел достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что дни ancien régime ушли навсегда, то для Карла будто и не было не только последних тридцати пяти лет, но и прошедших нескольких веков. 29 мая 1825 г. он принял помазание в Реймсском соборе (Людовик XVIII сознательно уклонился от этой церемонии). Затем Карл и его премьер-министр Жозеф Виллель (ужасно скучный, но всегда готовый выполнить приказ хозяина) настолько далеко отступили в прошлое, что даже самые горячие монархисты запротестовали. Когда, например, предложили закон о святотатстве, по которому кража священных сосудов наказывалась смертной казнью с предварительным отрубанием кисти руки, историк Шатобриан заметил, что идиотизм править, будто на дворе по-прежнему 800 г., указав, что, если монархия продолжит делать ошибки такого масштаба, республики не миновать. Правительство все больше и больше теряло популярность, пока не провалилось на выборах, и Виллелю пришлось подать в отставку. «Ваш отказ от месье де Виллеля, – сказал королю дофин, – означает, что вы делаете первый шаг с трона».