Краткая история Германии

Теперь предстояло решить еще один важный вопрос: надо ли переводить парламент из Бонна в Берлин? 20 июня 1991 г. депутаты долго и бурно обсуждали этот вопрос, но исход дебатов был непонятен до конца. Когда началось голосование, большинство тех, кто представлял земли бывшей Западной Германии, выступило за Бонн – 291 против 214. Многие обозреватели считают, что в итоге свою роль сыграла страстная речь министра внутренних дел Вольфганга Шойбле, который призвал перенести правительственную резиденцию в Берлин.

Как часто случалось в истории Германии, Запад проиграл из-за внутренних разногласий. Депутаты Ост-Эльбии действовали более сплоченно и сумели переломить ситуацию, хотя численный перевес был не на их стороне. 80 % представителей новых земель проголосовали за Берлин, и в итоге Бонн получил 320, а Берлин – 328 голосов. Центр политической жизни Германии переместился из Рейнланда в город, который в 1871 г. был провозглашен столицей империи, объединенной под властью Пруссии.

Кратчайшая история Германии со времен Фридриха Великого

Второго чуда не будет

Вскоре стало казаться, что Западная Германия откусила больше, чем может прожевать, – впрочем, кусок ей в рот затолкали против воли. У нее не было тайного рецепта экономического чуда, разве что жесткая чистка методами свободного рынка – снадобье, которым Эрхард потчевал страну в 1948 г., когда для этого подвернулся удобный случай. Валютная уния 1990 г. представляла собой нечто прямо противоположное – она позволила удовлетворить людей в краткосрочном аспекте, но имела катастрофические последствия для бизнеса.

Кратчайшая история налоговых потоков в Германии

Поскольку зарплаты, пенсии и пособия поднялись почти до уровня ФРГ, восточные немцы решили остаться на месте. Но из-за низкой производительности и почти полного отсутствия инвестиций в течение десятков лет предприятия ГДР были неконкурентоспособными. И теперь Западной Германии приходилось платить по счетам.

Так же как в 1871–1933 гг. богатым трудолюбивым западным немцам повторяли, что их национальный долг – вливать средства в безнадежную экономику Ост-Эльбии и содержать огромный бюрократический аппарат в Берлине. Вскоре у них появились сомнения. В народе начали рассказывать анекдоты:

«Чем турок отличается от осси?[38] Турок говорит по-немецки и при этом работает».

«Почему китайцы такие веселые? Их стена цела и невредима».

Экономика трещала по швам. В 1997 г. новый Mercedes А-класса перевернулся на малой скорости во время «лосиного теста» – он показывает, как автомобиль выполняет объездные маневры. История получила широкую известность – это было наглядное подтверждение того, что Германия теряет связь с реальностью. К концу второго тысячелетия трансатлантисты Джордж Буш и Тони Блэр не сомневались, что будущее принадлежит англосаксонской модели:

«В экономике начинается застой, и Германию объявляют “больным человеком Европы”… Силы Германии были подорваны в весьма непростое время для евро. С момента введения новая валюта почти безостановочно падала по отношению к доллару, и во многом это связано с кризисом в немецкой экономике… Объем дотаций восточным землям, который составляет примерно 5 % ВВП Германии, практически не снизился с 1990 г. …Едва ли ситуация улучшится в ближайшем будущем…»

Больной человек евро (The sick man of the euro).

The Economist,

3 июня 1999 г.

Третье тысячелетие

В то время как англосаксы пустились во все тяжкие – кредиты и расходы росли как на дрожжах, а виртуальная экономика казалась столь же незыблемой, как исландские банки, – Германия постепенно приводила свои дела в порядок.