Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

Муравьи бьются за территорию и ресурсы не менее агрессивно. Иногда они совершают набеги и в рабовладельческих целях. Сражение муравьев двух разных видов, происходившее на стволе груши, подробно описал еще кардинал Энеа Сильвио Пикколомини (1405–1464), будущий папа Пий II. Американский писатель Генри Торо в шутку сравнивал битву между муравьями, очевидцем которой он стал, с битвой под Аустерлицем. Такие же столкновения происходили, когда муравьи делали первые шаги на пути к продвинутой социальности. Об этом свидетельствует тот факт, что в бирманском янтаре были найдены два кусающих друг друга муравья, относящиеся к разным видам рода Gerontoformica[324]. Смола запечатала их прямо в момент смертельной схватки. Такие поединки почти никогда не случаются среди современных перепончатокрылых, живущих поодиночке, однако они типичны для общественных насекомых. Можно сказать, что рост числа конфликтов – это своеобразная плата за социальность. Как только появляется сложное общество, сразу же появляется и потребность агрессивно отстаивать его границы. Одиночным особям проще разойтись, у них нет ресурсов для ведения планомерной войны друг с другом, тем более что риски здесь слишком велики – погибший боец не оставит потомства. Напротив, рабочий или солдат, который все равно не участвует в размножении, может пожертвовать жизнью без ущерба для репродуктивного успеха семьи. К тому же рост внутригрупповой кооперации открывает безграничные возможности для организованного насилия. Муравей, атакованный чужаками, выделяет феромон тревоги, и ему на подмогу сразу же бросаются тысячи собратьев.

Можно вспомнить, что люди начали вести войны, направленные на тотальное уничтожение врага, только в неолите, когда было изобретено сельское хозяйство. Охотникам-собирателям требовалась огромная территория, чтобы прокормиться. Низкая плотность населения препятствовала возникновению сложных обществ. Повысив продуктивность земли, оседлые земледельцы и скотоводы стали жить более кучно, создали первые вождества и немедленно принялись воевать друг с другом. Только на территории Германии и Австрии было обнаружено три массовых захоронения с десятками жертв неолитических войн. В одном из них покоятся останки 26 людей, половина из которых дети. Многих из них, судя по переломам костей, перед смертью истязали. Археологи считают, что речь идет об уничтожении целых деревень. А ведь это происходило за 7000 лет до Сребреницы и бойни в Руанде[325].

До сих пор мы говорили о гражданских войнах и пограничных стычках внутри отряда перепончатокрылых. Настоящее же столкновение цивилизаций, какое и не снилось Сэмюэлю Хантингтону, происходит между муравьями и термитами. Тут столкнулись два совсем разных мира – продвинутые осы и продвинутые тараканы, насекомые с полным и с неполным превращением, чьи эволюционные дороги разошлись почти 300 млн лет назад. Это как если бы людям пришлось воевать с саламандрами в соответствии с сюжетом известного произведения Карела Чапека. И термиты, и муравьи делят одни и те же почвенные биотопы, что делает конфликты между ними практически неизбежными. Мирные термиты в этом противостоянии – сторона обороняющаяся, а хищные муравьи – наступающая. Термитам-солдатам приходится отражать набеги муравьев, которые охотятся на их сородичей, как на кроликов. Некоторые виды муравьев полностью перешли на питание термитами, атакуя своих жертв по всем правилам военного искусства. Крупные рабочие муравьи челюстями взламывают оболочку термитника, а муравьи помельче устремляются внутрь, учиняя резню. В ответ термиты-солдаты затыкают своими головами входы в гнездо и вцепляются в нападающих мертвой хваткой.