Краткая история науки

Лавуазье также изучал, что происходит, когда мы (и другие животные) дышим. Исследования убедили его, что в процессы горения и дыхания вовлечено одно и то же вещество, настоящий элемент, а не некая смутная субстанция вроде флогистона, и это же вещество необходимо для того, чтобы формировались кислоты.

Химические реакции кислот и щелочей уже долгое время интересовали ученых. Помните, как Роберт Бойль изобрел такую вещь, как лакмусовая бумага?

Лавуазье продолжил эту линию исследований.

На самом деле он верил, что кислород (то, что порождает кислоту) столь важен для кислот, что они всегда содержат этот элемент. Сейчас мы знаем, что это не совсем так (соляная, или хлороводородная кислота, одна из самых сильных, содержит хлор и водород), но большая часть того, что говорил Лавуазье по поводу кислорода, все еще является частью актуальной науки.

Мы знаем сегодня, что этот элемент необходим для того, чтобы сжечь что-либо, для нашего дыхания, и что эти на первый взгляд отличные процессы имеют очень много общего. В организме людей кислород помогает «сжигать» (расщеплять) углеводы, чтобы дать нашему телу достаточно энергии и оно могло справиться с ежедневными функциями.

Лавуазье и его жена продолжали работать в лаборатории все восьмидесятые годы восемнадцатого века, и в 1789-м, накануне Французской революции, он опубликовал свою самую важную книгу. Называется она «Элементы химии» и является первым настоящим учебником в современном смысле слова, посвященным этой науке; в тексте много информации об экспериментах и оборудовании, а также отражены взгляды ученого на природу химических элементов.

Сейчас мы называем «элементом» некое вещество, что не может быть разложено на составляющие посредством химических воздействий. Соединение – комбинация элементов, которая при правильном экспериментальном воздействии может быть разбита на компоненты.

Так вода – соединение, состоящее из двух элементов, водорода и кислорода.

Разница между элементом и соединением стала ключевым моментом книги Лавуазье. Его список элементов, или «простых веществ», не содержит все элементы, известные современным химикам, поскольку многие к тому времени еще не были открыты. Зато он включает такие странные для нас вещи, как свет и тепло.

Но Лавуазье своим трудом заложил базу, основание для понимания различий между элементом и соединением.

Столь же важной для потомков оказалась его вера в то, что язык химии должен быть точным. Работая совместно с несколькими коллегами. Лавуазье реформировал лексикон своей науки, демонстрируя, что хороший ученый должен быть аккуратен в использовании слов (и Линней несомненно согласился бы с этим).

Химикам нужно было ссылаться на соединения и элементы, с которыми они работали, так, чтобы любой другой химик, где бы он ни находился, без ошибок мог догадаться, о чем идет речь. Лавуазье написал по этому поводу «мы думаем только посредством слов», и после него химики понемногу выработали общий язык.

Глава 21 Крохотные кусочки материи

«Атом» долгое время был не самым популярным термином.

Вспомните, древние греки определяли его как часть Вселенной, существующую по воле случая и безо всякой цели. Но как обстоит дело сейчас, когда для любого из нас понятие атома выглядит совершенно естественным?

Современный «атом» – отпрыск умственной работы респектабельного квакера Джона Дальтона (1766–1844). Сын ткача, он был отправлен в хорошую школу, расположенную неподалеку от места его рождения. Озерного края в Северо-западной Англии.

Дальтон оказался смышлен в математике и прочих науках, и знаменитый слепой математик Джон Гоух стал его учителем и вдохновителем.

Дальтон поселился в окрестностях Манчестера, города, процветавшего и быстро росшего в эпоху ранней промышленной революции, когда фабрики приобретали все большее значение в производстве товаров.

Он работал в качестве лектора и частного учителя.

Дальтон оказался первым, кто описал цветовую слепоту, от которой сам страдал; в дальнейшем, через много лет она получила имя «дальтонизм». Если вы знаете кого-либо, кто болеет дальтонизмом, то это, скорее всего, мальчик или мужчина, поскольку женщины почти не подвержены этой хвори.

Дальтон чувствовал себя как дома в Манчестерском литературно-философском обществе. Его активные члены стали чем-то вроде огромной семьи для этого застенчивого мужчины, который так никогда и не женился.