Краткая история попы

В Национальном археологическом музее Неаполя находится потрясающая мраморная копия греческой бронзовой статуи Геракла (IV век до н.э.). Со спины — сплошные мускулы. Правда, эти мускулы позволили себе распуститься, расслабиться. Голова Геракла слегка наклонена, ноги согнуты, правая рука свободно лежит на бедре. Почему у этого греческого героя, покорителя непорочных дев, наделенного фантастической силой (хотя Плутарх в «Диалогах о любви» утверждал, что у Геракла было так много любовников, что всех их практически невозможно перечислить), такая роскошная женская задница? В этом-то и заключается парадокс греческой мужественности: крепкие мускулистые ягодицы оказываются ужасно чувственными. Не случайно на некоторых фресках в Помпеях и Геркулануме Геракл изображен со спины, как, например, в той сцене, где он находит своего юного сына Телефа: задница выглядит невероятно мощной, кожа задубела от солнца, но чуть согнутая в колене левая нога отставлена так кокетливо, что герой похож на фотомодель. Невольно спрашиваешь себя, кто перед нами: убитый горем отец или похотливая девственница?

Не стоит думать, что, если греческое искусство в древнюю эпоху и в начале классического периода специализировалось на мужских телах, женщина совсем не интересовала греков, что они не замечали ее красоты и что она не принимала никакого участия в их жизни. Однако, вглядевшись в женщину повнимательнее, греки сразу сконцентрировались на строении ее попы.

Афродиты эллинистической эпохи — Анадиомена с длинными скрученными жгутом волосами, Каллипига — ее ягодицы можно, пожалуй, назвать гостеприимными из-за подобранных вверх складок покрывала (кое-кто рискует утверждать, что в недоступной для посторонних глаз ватиканской коллекции есть даже мадонна с такой красивой и хорошо оснащенной задницей, что она вряд ли могла долго оставаться девственницей!), и Афродита на корточках работы Дойдалса (она позволяет нам оценить пластику грушевидных ягодиц)... Все они прославились своей эффектной «оборотной стороной». Пракситель, изваяв в 340 году до нашей эры свою гениальную Афродиту Книдскую, наделил ее красотой не меньшей, чем своего Гермеса. Мы не знаем точно, выходит богиня из бассейна или собирается искупаться, но в одном можно быть уверенным на все сто процентов: она умело скрывает свою стыдливость. Кое-кто удивлялся, как это она могла пять долгих столетий воспламенять души и тела поэтов, императоров и философов, привлекая их в свое святилище на острове Книд. Считается, что моделью Праксителю послужила знаменитая своей красотой гетера Фрина. В этой Афродите трудно отыскать тот «трепет чувственности», о котором пишет Кеннет Кларк. Лицо богини сурово, груди у нее маленькие, а взгляд пустой. Во всяком случае, так обстоят дела с копией из музеев Ватикана. К счастью, до нас дошел диалог «Две любви», приписываемый Лукиану (IV в до н. э.), из которого становится ясно, что лучшее в этой статуе было скрыто от глаз зрителей. Чтобы увидеть это, следовало войти через заднюю дверь храма.

«Весь внутренний двор <...> плодоносил. Все вокруг осеняли плодовые деревья, образовавшие свод простертыми высоко в воздухе густыми кронами. Сверх того, пышно разросся мирт <...> Густые виноградные лозы были увешаны частыми плодами: ведь приятнее Афродита, соединенная с Дионисом, и сладостны оба в смеси...»

Ликин и двое его друзей были взволнованы свиданием с богиней, но что ожидало их позади? «Храм этот имеет двери с двух сторон, и желающие могут как следует рассмотреть богиню со спины, чтобы ничто в ней не осталось скрыто для восхищенного созерцания. <...>

Решив осмотреть богиню целиком, мы обогнули святилище и подошли к нему сзади. И когда женщина, которой вверено хранение ключей, растворила перед нами дверь, мы замерли, пораженные зрелищем дивной красоты. Афинянин, еще совсем недавно смотревший спокойно, лишь только увидел те части, которые напомнили ему мальчиков, вдруг закричал, обезумев больше Харикла: «О Геракл! Какая соразмерная спина! Какие полные бока — как раз по ладоням, обнимающим их! Какой красивой линией изгибаются мышцы ягодиц! Они и не прилегают слишком плотно к костям из-за худобы, и не расплываются в чрезмерной полноте и тучности. А как сладостны улыбки ямочек, запечатлевшихся по обеим сторонам бедер, — и сказать нельзя! Как совершенны пропорции бедра и голени, прямая линия которой тянется до самой стопы!»

Пока Калликратид выкрикивал все это как одержимый, Харикл почти застыл от необычайного восхищения, а глаза его от страсти подернулись томной влагой.