Краткая история религии

По тому же закону души, очищающие себя от греха, становятся тем более легкими, чем усерднее они борются. Самые рьяные приверженцы джайнизма практикуют то, что называется экстремальным аскетизмом – словом, взятым из греческой атлетики и означающим «тренироваться настолько тщательно, чтобы одному превосходить всех прочих на поле». Джины, лучшие атлеты джайнизма, трудились настолько усердно, что их души стали достаточно легкими для всплытия все выше и выше сквозь небеса высшей сферы. Добравшись до 26-х небес, они достигли нирваны и конца своих борений. Теперь пребывают они навеки в состоянии недвижимого блаженства. Спасены, наконец!

Другой интересный аспект джайнизма – то, как его приверженцы переносят свою борьбу за невесомость на мир идей. Так же, как и дурные поступки, неправедные идеи могут утяжелять душу. История определенно показывает, что несогласие в идеях – в том числе, религиозных – одна из главных причин насилия среди людей. Для джайнов доктрина ахимсы или ненасилия распространяется и на их отношение к идеям, а не только телам. Даже в той жизни, что проходит в уме, джайны должны не причинять вреда и поступать ненасильственно. Они уважают то, как разные люди воспринимают и познают реальность, при этом признавая, что никому и никогда не доступна полная картина.

Эту доктрину об уважении они зовут анеканта-вадой. Чтобы проиллюстрировать ее, джайны рассказывают притчу о шести слепых людях, которым предложили описать слона, ощупывая разные части его тела. Человек, трогавший ногу, сказал, что слон похож на столб. Человек, трогавший хвост, сообщил, что он как веревка. Трогавший хобот, утверждал, что слон совсем как ветка дерева. Исследовавший ухо, сказал, что слон – нечто вроде опахала. Проводивший руками по животу, заявил, что слон как стена. А тот, кто трогал бивень, сказал, что слон – это твердая труба. Их учитель заметил, что все они правы в своих описаниях, однако каждый познал лишь часть, но не целое. Мораль этой истории в том, что все люди ограничены в своем познании реальности. Даже не будучи слепыми, они видят ее лишь под своим углом. Это нормально до тех пор, пока они не претендуют на то, что их точка зрения охватывает полную картину, и не принуждают прочих видеть вещи тем же образом.

Для джайнов ограниченность нашего знания является порождением той нереальности, где мы заперты в нашем падшем существовании. Только просветленные достигают идеального знания. Что бы мы ни думали о прочих аспектах джайнизма, его поощрение духовной скромности в религиях встречается редко. Последние предпочитают думать, что обладают предельным знанием вещей и гонят от себя мысль, что все они – слепые попрошайки, бранящиеся из-за формы слона.

Махавира путешествовал по Индии, проповедуя свои идеи и привлекая последователей. В 427 году до н. э., когда в 70 лет он умер, уморив себя голодом, число его последователей насчитывало 14 тысяч монахов и 36 тысяч монахинь. Те и другие были настоящими атлетами джайнизма. Они усиленно тренировались, чтобы сделать себя достаточно легкими для достижения нирваны в текущей жизни. И они собрали в своих священных текстах Агамах проповеди Махавиры о ненасилии и благоговении перед любой жизнью.

Стоит им только устояться, как большинство религий раскалываются на различные секты, каждая из которых претендует на исключительность подлинности наследия первоначального пророка или учителя. Джайнизм прошел по тому же пути. Он раскололся на две группы, но их различия несущественны и, честно сказать, просто очаровательны. Одна группа, называющая себя дигамбары (то есть «одетые воздухом), настаивает на том, что монахи и монахини не должны носить одежду. Тогда как другая, шветамбары («одетые в белое»), дозволяет им носить белые одеяния.

В дополнение к монахам и монахиням, джайнизм в Индии все еще имеет миллионы последователей-мирян. Хотя первые – настоящие атлеты, вторые живут настолько обычной жизнью, насколько им позволяет положение в обществе. Они не предполагают достичь 26-х небес за одну жизнь, полную борьбы. Но надеются, что их нынешняя – в деликатном ненасилии – гарантирует им участь монаха или монахини в следующем воплощении. А уж в той, грядущей жизни они наконец достигнут нирваны.

Исходя из самой природы джайнизма, он никогда не смог бы стать массовой религией, но всегда был источником вдохновения. Он оказывается для нас примером интересного различия. Реально привлечь экстремальные практики могут лишь меньшинство. Но они в состоянии влиять на мнение большинства и смягчать его позицию. Джайнское воззрение о священности всякой жизни внесло вклад в вегетарианское движение в разных его формах. А доктрина ахимсы или ненасилия имела знаковое влияние на политику. Она вдохновила Махатму Ганди, лидера кампании за независимость Индии от британского владычества в первой половине XX столетия. Она вдохновила Мартина Лютера Кинга, христианского проповедника, возглавившего кампанию за права человека в США в середине того же столетия.