Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет

Итак, личность Петра пронизала Российскую империю с начала XVIII в. и во многом определила ее судьбу, как во взлетах, так и в самых глубоких падениях. Всю жизнь он носился от моря до моря, всех напрягая, всю жизнь расширял свое государство, и лишь один год его царствования, 1724-й, был годом, когда не велась война. В этом бесконечном движении он не щадил никого, перекраивая весь свой народ, все его хозяйство, все государство для одной только цели — новая империя, подвинувшая силой, войной своих соседей.

«Он не любил зависеть от средств: они должны были подчиняться его воле и его слову».[125] Он «тратил людские средства и жизни безрасчетно, без всякой бережливости».[126] «Победоносная война приблизила народ к конечному разорению».[127] Так Россия стала (в первый ли раз?) страной крайностей, страной, в которой модернизация — политическая, техническая, социальная — происходит с крайней растратой сил народа, под «превеликий всенародный вопль».[128] А потом были подобные времена? Да,1917–1920, 1930-е, 1990-е, все они пали на XX век, хотя крайностей в России в эти 300 лет было предостаточно.

Но с какой стати российский люд должен был издать «превеликий всенародный вопль»? Что ж, есть факты, есть статистика, есть подробные объяснения. «Нововведения продолжались, началась война, потребовавшая больших пожертвований людьми и деньгами, рекрутская повинность впервые предстала народу со всею своею печальною обстановкою, и ропот усиливался. Крестьянин роптал: „Как его бог на царство послал, так и светлых дней не видали, тягота на мир, рубли да полтины, да подводы, отдыху нашей братьи крестьянству нет“. Сын боярский говорил: „Какой-де он государь? Нашу братью всех выволок в службу, а людей наших и крестьян побрал в даточные, нигде от него не уйдешь, все распропали на плотах, и сам он ходит на службу, нигде его не убьют; как бы убили, так бы и служба минулась и черни бы легче было“. Крестьянки, солдатские жены, кричали: „Какой он царь? Он крестьян разорил с домами, мужей наших побрал в солдаты, а нас с детьми осиротил и заставил плакать век“. Холоп говорил: „Если он (Петр) станет долго жить, он и всех нас переведет…“. Нищий говорил: „Да вот уж и на бога наступил: от церквей колокола снимает“. Слышались слова: „Мироед! Весь мир переел; на него кутилку переводу нет, только переводит добрые головы!“»[129].

Ниже — короткое описание всех петровских реформ, всего, что важнее в них для народа. Высший класс — с 15 лет под ружье (служить сызмальства и пожизненно), единонаследие, высвобождающее массу людей для госслужбы, вертикальная табель о рангах. Низшие классы — закрепостить еще больше, загнать гулящих и полусвободных в крепость, обложить тяжелейшей данью, рекрутскими наборами, из которых уже не вернешься (служить пожизненно), повинностью на работы. «Отформатировать» население для службы, для войны.

Рекрутчина, работная повинность

«В 1705–1711 гг. государство забирало на службу максимально большое количество рекрут за все царствование Петра. Истощение в… 1699–1705 гг. таких источников рекрут, как добровольцы, дворовые, посадские, ямщики, вынудило обратиться к самой массовой категории потенциальных солдат — к крестьянству. Впервые в массовом количестве стали брать в солдаты крестьян с пашни — главное тяглое сословие России».[130]

«За 15 лет (с 1699 до 1714 года) армия потребовала для себя свыше 330 тысяч взрослых работоспособных людей… Это цифра действительного сбора, с населения же рекрут требовали в большем числе».[131] Это примерно 10–11 % мужчин, отнесенных к «тягловому населению» России. Каждый десятый, взятый пожизненно. В молодых возрастах, по оценке, примерно 1/3. Плюс рекрутские наборы в 1715–1724 гг.

«По первым наборам в рекруты требовались только холостые, позднее же стали приниматься и… женатые… Вначале рекруты требовались от 15 до 20 лет… по позднейшим указам рамки возраста расширяются… так в рекруты… принимаются люди 30, 40 и даже во время войны с турками — 50-летнего возраста».[132]

А что потом? Примерно 70 % набранных отправлялись в армию, почти 30 % умирали, бежали или ссылались на каторгу, до 1 % «за болезнями отпущены в дом».[133] «Крестьянские дворы от наборов оскудевали, пустели, население разорялось, брело врозь, покидая свои домишки».[134]

Рекрутский набор — это всё? Нет, рядом была работная повинность для государства, для «строек века». Каждый год — более 40 тыс. чел. «Пустели не только дворы, из которых были взяты работники, но разорялись и пустели и дворы соседей, которые, спасаясь от таких „нарядов“, бежали в иные места».[135] «Едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте».[136] «Петербург основан на слезах и трупах».[137]

Крайности налогов