Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет

Военные расходы составляли примерно 2/3 госбюджета, сводившегося с дефицитом.[138] Эти расходы неизменно росли. Чтобы покрыть их, взыскивали натурой и деньгами. Натурой — по сути, натуральные налоги. Их взыскивали провиантом (зерно, мука, сухари, хлеб) и фуражом. Но не только. «В 1714 году по письму Государя… велено было „на морской флот“ собрать с губерний гороху 6950 четвертей, масла коровьего 13 900 пудов, мяса свиного 13 900 пудов, „вина отъемного“ 13 900 ведер, „круп овсяных, самых добрых“ 6950 четвертей».[139]

Собирали деньгами. В 1708 г. денежные платежи с одного двора выросли в 10–20 с лишним раз в сравнении с величиной до 1700 г.[140] «По сравнению с допетровскими временами тяжесть налогов возросла в 8 раз!».[141] «Такие подати стали уму непостижны».[142] А вот письмо Петру от иностранца — управляющего заводом в марте 1715 г. (Геннин): «Воистину я опасаюсь вашего царского гнева, что не мог исполнить всех указов… На каждую неделю вновь указы присылаются, а тут еще вновь работы и припасов спрашивают в Петербург и в Архангельск, и от такой великой и крутой работы, и от высылки подвод, и от строения кат и шкун, и от смоляного куренья, сверх заводской нужды, остальные мужики разбегутся: они складывают уголь, известь, руду, гоняют подводы, отправляют заводские работы, да еще платят мелкие подати, так что приходится на каждый двор по 30 рублей — сам изволь рассудить о такой тягости! Я не для себя только, а для тебя и для народа, а тебе необходим будет завод в нынешнее время».[143]

Нужны деньги на армию? У бюджета — дефицит? Расходы государства кратно растут? Ответ один — новые налоги и сборы. Подушный налог (вместо подворного), гербовый, «начиная с 1704 г. один за другим вводились сборы: поземельный, померный и весчий, хомутейный, шапочный и сапожный— от клеймения хомутов, шапок и сапог, подужный, с извозчиков — десятая доля найма, посаженный, покосовщинный, кожный — с конных и яловочных кож, пчельный, банный, мельничный — с постоялых дворов, с найма домов, с наемных углов, пролубной, ледокольный, погребной, водопойный, трубный— с печей, привальный и отвальный — с плавных судов, с дров, с продажи съестного, с арбузов, огурцов, орехов, и другие мелочные всякие сборы… Указом 1705 г. борода была расценена посословно: дворянская и приказная — в 60 рублей…, первостатейная купеческая — в 100 рублей (около 800 рублей), рядовая торговая — в 60 рублей, холопья, причетничья и т. п. — в 30 рублей; крестьянин у себя в деревне носил бороду даром, но при въезде в город, как и при выезде, платил за нее 1 копейку (около 8 копеек)».[144] Плюс казенные монополии — смола, ревень, поташ, клей, соль, табак, мел, деготь, рыбий жир, дубовые гробы (последняя роскошь зажиточного человека), водка, игры (карты, кости, шахматы). Плюс прибыль от ухудшения металла в монете.[145] Всё — государству, ведущему войну. «Петр видел в податном вопросе только два предмета: солдата, которого надо содержать, и крестьянина, который должен содержать солдата».[146]

Плюс деньги, взимаемые на содержание работников по трудовой повинности. Плюс помещичьи сборы и повинности, которых, на самом деле, было очень много.

Чем отвечал народ на эти крайности? Тоже крайностями: а) бегством, б) бунтами, смутой и разбоем, в) уходом в тень, сокрытием всего и вся.

1801. Доставать. Павел I

Для каждой власти почти всегда есть куда хуже.

Он засел у всех в печенках.

13 января 1797 г. «Его императорским величеством замечено, что те, кои одеты в немецкое платье, ходят в круглых шляпах и разнообразных шляпах, а потому предписывает… немедленно объявить в городе всем наистрожайше, чтобы кроме треугольных шляп и обыкновенных круглых шапок, никаких других никто не носил… И если кто, в противность сему, явится, тех тотчас под стражу представлять».[147]

В Петербурге начался разгром.

«Первый подвиг свой новый порядок обнаружил объявлением жестокой, беспощадной войны злейшим врагам государства — круглым шляпам, фракам и жилетам!

На другой день человек 200 полицейских солдат и драгун, разделенных на три или четыре партии, бегали по улицам и во исполнение (особого) повеления срывали с проходящих круглые шляпы и истребляли их до основания; у фраков обрезывали отложные воротники, жилеты рвали по произволу и благоусмотрению начальника партии, капрала или унтер-офицера полицейского. Кампания быстро и победоносно кончена: в 12 часов утром не видали уже на улицах круглых шляп, фраки и жилеты приведены в несостояние действовать и тысяча жителей Петрополя брели в дома их жительства с непокровенными главами и в раздранном одеянии, полунагие… Вступивших же в спор и состязание с рыцарствующею полицею героев приветствовали полновесными ударами палкою».[148]