Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет

Такова человеческая цена царствования, даже если отставить в сторону кампанию террора и три революции, последняя из которых погубила семью царя и его самого, и вызвала гражданскую войну, в которой погибли: военные потери — 2,5–3,3 млн чел., жертвы террора — несколько сот тысяч чел.[208]

П. Клее

1917. Сеять хаос. Керенский

28 апреля 1915 г. «Вдруг приносят букет красных цветов и записку… Убеждаемся, что она от Керенского. Скажите пожалуйста! Да еще такая восторженная! Впрочем, в нем есть что-то гимназическое, мальчишеское, в нем самом, что, должно быть, и мило в нем».[209]

5 апреля 1917 г. «Я верю Керенскому, лишь бы ему не мешали».[210]

20 мая. «Керенский — настоящий человек на настоящем месте».[211]

9 августа. «Что… сталось с Керенским? … Он неузнаваем и невменяем».[212]

14 августа. «Керенский — вагон, сошедший с рельс».[213]

23 августа. «Стоит шофер, в буквальном смысле слова: гетры, картуз. Оказывается Керенским».[214]

1 сентября. «Керенский — самодержец — безумец».[215]

8 октября. «Когда история преломит перспективы, — быть может, кто-нибудь вновь попробует надеть венец героя на Керенского. Но пусть зачтется и мой голос. Я говорю не лично. И я умею смотреть на близкое издали, не увлекаясь. Керенский был тем, чем был в начале революции. И Керенский сейчас — малодушный и несознательный человек; а так как фактически он стоит наверху — то в падении России на дно кровавого рва повинен — он. Он. Пусть это помнят. Жить становится невмоготу».[216]

Жить. Невмоготу.

5 ноября. «Фатальный человек; слабый… герой. Мужественный… предатель. Женственный… революционер. Истерический главнокомандующий. Нежный, пылкий, боящийся крови — убийца. И очень, очень, весь — несчастный».[217]

Нам от этого не легче. Хотя почему? Если бы всего этого не случилось, мы бы просто не появились на свет.

В России родились бы другие люди. И это была бы другая Россия.

1920. Перевернуть. Ленин [218]

Это была не встреча — столкновение. Сто лет назад Уэллс, писатель с мировым именем, еще во время войны добрался до России и встретился с совершенно новой фигурой в человеческой истории, коммунистическим вождем Лениным. Есть дата — 6 октября 1920 г. Нет стенограммы. Есть тексты Уэллса, Троцкого, обрывочные записи. И есть ощущение, что в этой встрече тот же конфликт миропониманий, моделей будущего, в котором мы находимся и сегодня.

Октябрь 1920 г. — поворотное время в России. Последние дни войны с Польшей. Через месяц красными будет занят Крым. Еще царствует военный коммунизм, торговля запрещена, продразверстка, карточки. Промышленность — 17 % от уровня 1913 г.[219] «Впечатление величайшего и непоправимого краха… Недоедание, полнейший упадок жизненных сил… За исключением крестьян, все классы общества — в том числе и руководящие круги — испытывают… крайние лишения… Разоренный и разрушенный город».[220] Но уже ведутся торговые переговоры в Лондоне. И вот-вот в марте 1921 г. будет объявлен НЭП, который накормит всех.

Личности

Это была встреча ровесников. Уэллсу — 54 года, Ленину — 50. Уэллс — с низов, образовывался урывками, голодал. Семья Ленина пробивалась к потомственному дворянству. Сыт, обучен, ушел в бунт после казни брата. Оба — социалисты. Уэллс ненавидел Маркса. Ленин — его глубокий приверженец. Уэллс дважды женат, любитель дам (чему посвятил отдельную книгу), три сына и дочь. Из них двое — внебрачные. Ленин — нет детей, преданность и болезнь жены. «Крепко тебя целую» — это Инесса Арманд.[221]

Уэллс — социалист, коллективист, как он себя называл. Но никакого опыта нет. Его идеи? Мировое правительство, всемирный план, эволюция, разумные люди, интеллигенция, они сами построят общество, где «всё для всех». Постепенность. Все, что делают правительство и бизнес, потихоньку оборачивается социализмом. Впереди — конвергенция двух миров, капитализма и советской модели. Не признавал деления на классы. Он даже пытался убедить в этом Сталина. Есть стенограмма их беседы в 1930 г. «Я возражаю против этой упрощенной классификации человечества на бедных и богатых». А что в ответ вождь? Классы, их столкновение, старый мир сам не рушится, революция, борьба на жизнь и смерть.[222] Таких, как Уэллс, в 1930-е держали в лагерях. Или ставили к стенке.

И Ленин — тоже социалист. Но твердокаменный, сделавший из марксизма, из призрака коммунизма, бродящего по Европе, — реальность, жизнь. «Насильственное ниспровержение всего существующего общественного строя», «пусть господствующие классы содрогаются».[223] Пролетариат — могильщик, экспроприация частной собственности, централизация, конфискация, огосударствление, «организованное насилие одного класса над другим» — в 1920 г. все это уже есть.[224]