Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет

Но речь о другом. О силе целеполагания. О плане того, что нужно сделать. О понимании момента — либо полный вперед, либо погибнуть. О силе желания — сдвинуть вперед машину всей страны. Мы чувствуем, насколько другие десятилетия — потом, после — были расплывчаты, как медленно в них вращалось время, как уходила энергия 1920-х — 1950-х и как много в них было инерции, затухания, мифов.

Нам сегодня нужно целеполагание — с новой силой.

Эволюция или принуждение

Люди — впередсмотрящие. Люди, которым был нужен великий план. Равенство для всех и вся. Государство как инструмент равенства. В этом Ленин и Уэллс совпадали. Но в чем они глубоко различны — в мере насилия, в том, «кто и каким способом».

Эволюционист — против человека, насильственно взявшего власть, против «вождя», бескомпромиссно устраняющего политических противников и ведущего классовую войну на уничтожение. Диктатура пролетариата — это Ленин. «Он ушел от нас навеки, наш несравненный боевой товарищ. А мы пойдем бесстрашно дальше. Пусть злобствуют наши враги по поводу нашей потери. Несчастные и жалкие! Они не знают, что такое наша партия!»[239]

История — море насилия. Но вот что она шепчет: общество, где власть и собственность сосредоточены в одних руках, как бы оно ни называлось — тупиковая модель. До сих пор все эксперименты с административной экономикой приводили к диктату, отрицательному человеческому отбору, застою, убыванию и, в конечном счете, к отсталости, злу и распаду. Человек как счетная единица, как растрачиваемый ресурс, как животная рабочая сила, обработанная насилием и пропагандой, не способен создать общество, побеждающее в конкуренции с другими странами. Оно не жизнеспособно.

По Уэллсу (и правой социал-демократии) частный интерес, частная собственность — без них нельзя. Будущее — это эволюция. Хищнический капитализм перерастет в то, что сегодня называется «социальная рыночная экономика», «германская модель», «шведская модель» или даже «британская модель» с ее бесплатной медициной и социальным жильем.

Они и переросли. В них частный интерес так пытается сочетаться с общим, чтобы не угасали ни тот, ни другой. Дать каждому свободу, требуемую природой человека, в его желании двигаться, создавать, «генерить идеи», иметь свое, доминировать, даже быть хищным. И в то же время быть для всех, быть коллективистом, по Уэллсу, подчиняясь общему интересу.

Для Ленина реальны только революция, насилие. Частная собственность невозможна. Но было ли это окончательной точкой зрения? К какой модели общества он бы пришел, если бы дожил до 70–80 лет? Он ушел из жизни после того, как инициировал НЭП. НЭП — это признание того, что именно частная собственность, частный интерес способны вытащить из разрухи. НЭП — это приватизация, иностранные концессии. Уэллс писал о Ленине, что он не следовал догматам, а использовал их для себя. И если через 100 лет это сделали в Китае, строя рынок в оболочке марксизма-ленинизма, то почему это не могло произойти в России? Это был бы еще один Ленин.

Но все это домыслы. История не имеет сослагательного наклонения. Ясно лишь одно, что через 100 лет в почти 40 развитых странах классовый конфликт, как системный, подавлен. После Второй мировой войны в них возобладала эволюция. Эти страны зажиточнее, инновационнее, чем Россия. ВВП на душу населения в Германии — 51 тыс. долл., Австрии — 53 тыс., Швеции — 60 тыс., Великобритании — 47 тыс., в России — 12 тыс. долл. (МВФ, 2019). ВВП на душу населения по ППС в этих странах выше, чем в России, на 60–70 %. В них живут дольше. Ожидаемая продолжительность жизни в Германии — 81,2 года, Австрии — 81,4, Швеции — 82,7, Великобритании — 81,2, России — 72,4 года (UNDP, 2018).

Так что мы — по-прежнему в дороге. Не было эволюции. Вместо нее крайности. Последние 100 лет каждое поколение в России начинало почти с нуля, теряя свое имущество в войнах, революциях, переделах собственности, инфляции, денежных реформах, кризисах.

Так был прав Уэллс, а не Ленин? Нам очень нужна эволюция. Никаких больше взрывов и насилия! Пусть медленный, но переход к обществу, которое подчинено главному — качеству и продолжительности жизни российских семей. Их состоятельности, свободе действовать, двигаться, конкурировать, основываясь на частном и общем интересе.

В защиту Ленина

Он крупнее всех, кто был у власти с начала XX в. Не ангел — и не фигура из анекдотов. Он должен быть защищен. Семьдесят лет его превозносили, сейчас он умаляется в общем сознании. Он не должен быть приуменьшен — ни в содеянном зле, ни в добре. Нам всем нужно просто отдать ему должное. Его урок — осмысленный и беспощадный — забыть нельзя.

Он Россию перевернул.

П. Клее

1930. Буйствовать. Сталин [240]