Краткая история Русского Флота

Эскадре Виллима Фондезина, находившейся при начале войны в Копенгагене, поручалось разорить Готенбург, где находились три неприятельских военных фрегата, и сделать поиск на другой, лежащий против Скагена, довольно значительный город Марстранд. Но вместо этого, проведя в бездействии около месяца, Фондезин, без всякой необходимости, разорил одно мирное прибрежное шведское местечко, чем возбудил сильное негодование даже в союзниках наших – датчанах. Затем, не получив обстоятельных сведений о том, где находятся неприятельские фрегаты, неосторожный адмирал отправил в Архангельск два транспорта с артиллерией и другими предметами для вновь построенных судов, и один из этих транспортов – Кильдюин в виду нашей эскадры был взят шведскими фрегатами. В Копенгагене к Фондезину присоединились приведенные из Архангельска контр–адмиралом Повалишиным новые четыре корабля (пятый, ставший на мель, был оставлен для починки в Норвегии) и 2 фрегата; 2 построенные в Англии катера (бриг и тендер) и датские 3 корабля и 1 фрегат. Таким образом, составилась сильная эскадра в 10 кораблей (в числе их 3 стопушечных), четыре фрегата, два катера и четыре транспорта. Адмиралу предписано было блокировать Карлскрону, а при появлении шведского флота сразиться с ним, не допуская его в порт. Фондезину, явившемуся к своему посту в исходе сентября, по приказанию Грейга, поставлено было в непременную обязанность продолжать блокаду до исхода или, по крайней мере, до половины ноября. Но узнав о кончине адмирала и уходе на зимовку судов, блокирующих Свеаборг, Фондезин 20 октября, не дожидая даже посланных к нему Козляниновым трех кораблей, отправился к Копенгагену, и благодаря такой неисполнительности адмирала, шведскому флоту, вышедшему из Свеаборга, удалось благополучно пройти в Карлскрону. Промедлив целый месяц постановкой судов своего отряда на безопасную зимовку, Фондезин оставил их в Зунде, где суда целую зиму, подвергаясь крайней опасности, носились вместе с плавающим льдом между берегами Дании и Швеции. Если ни одно судно не погибло, то это должно отнести только к заботливости и знанию дела командиров, а также к счастливой случайности. Оценкой распоряжения Фондезина могут служить слова Екатерины: «Фондезин проспит и потеряет корабли». В исходе декабря он был сменен, и весной 1789 г. в командование вступил Козлянинов, произведенный в вице–адмиралы.

С наступлением зимы военные действия прекратились. Несмотря на предположения Грейга о возможности в зимнее время овладеть Свеаборгом, главнокомандующий Мусин—Пушкин не решался на такое смелое предприятие. Шведский же король занят был, главным образом, внутренними делами государства и на собранном им сейме, или риксдаге, успел склонить представителей к согласию на продолжение войны с Россией.

Приготовления к кампании 1789 г.

Пользуясь временной приостановкой военных действий, оба противника были заняты усиленными приготовлениями к кампании 1789 года. У нас, в Ревеле, вооружал эскадру адмирал Василий Яковлевич Чичагов, назначенный вместо Грейга начальником Балтийского флота. К нему должны были присоединиться: готовящийся в Кронштадте отряд вице–адмирала Спиридова и впоследствии у Карлскроны Копенгагенская эскадра. Вообще в наших трех портах приготовлялся к выходу в море 41 корабль, не считая 8 достраивающихся на стапелях, а также фрегатов и других судов корабельного флота. Затем в Петербурге строились и исправлялись до 150 судов гребного флота и около 200 шлюпок.

Шведский корабельный флот, имевший до 30 линейных судов, находился в Карлскроне, за исключением трех больших фрегатов, зимовавших в Готенбурге; а гребной, в числе около 140 судов, делился на две почти равные части, из которых одна находилась в Стокгольме и портах Швеции, а другая в Свеаборге. Сверх этого у шведов было несколько судов гребного флота на озере Саймо, для которого и у нас в Вильманстранде строилось 10 канонерских лодок.

Положение эскадры нашей в Копенгагене по политическим отношениям было довольно затруднительное. Дания, находящаяся под давлением Англии и Пруссии, хотя не заключала со Швецией мира, но принуждена была оставаться в бездействии. С другой стороны, очень дорожа расположением России, датское правительство считало долгом охранять от неприятеля находящуюся у Копенгагена нашу эскадру и поэтому решило принять следующую меру: датский флот, почти равносильный эскадре Козлянинова, поставлен был вместе с ней в линию у северного входа на Копенгагенский рейд, южный вход которого защищался четырьмя старыми, негодными для плавания, кораблями. Таким образом, датчане, охраняя свою столицу от нападения шведов, вместе с тем охраняли и нашу эскадру.

Взятие Кроуном тендера и фрегата