Краткая история смерти

Шаг у нее был быстрый и ровный, почти марш, и он помогал прочистить голову. По крайней мере на некоторое время. Но как только она останавливалась отдохнуть, то начинала снова думать о друзьях и родных, даже о случайных знакомых. Она вспоминала короткие встречи с абсолютно посторонними людьми, которые сейчас скорее всего уже умерли. Лори слышала все, что они говорили, — их слова стучались в стенки черепа изнутри, словно мухи о стекло. Бум — и Мартин Кемпбелл, мальчик, за которым она присматривала, запрыгивал ей на колени и спрашивал: «Лев может победить тигра? Акула может победить крокодила?» Бум — и в дверь стучался почтальон (это случилось на той неделе, когда она слегла с гриппом) и говорил: «Нельзя, чтобы письма скапливались, мисс Берд. Я не стану больше ничего запихивать в ящик, пока вы не вытащите все, что там лежит. Да благословит вас Бог». Бум — и шеф говорил: «Мне плевать, если вы думаете, что вас в это втянули обманом. Вы не можете вот так меня бросить, Лори. Вы — наш человек, и вы поедете в Антарктику, точка». Бум — и она слышала их одновременно, не только шефа, почтальона и Мартина Кемпбелла, но и всех остальных. Стоял страшный шум, как будто люди, с которыми она сталкивалась хоть единожды в жизни, взывали к ней миллионами голосов.

Она провела на станции уже три или четыре недели, и организм медленно восстанавливался. Мышцы больше не ныли, когда по утрам Лори вставала с постели. Боль в спине исчезла, как и язвы во рту и водянистое покалывание в пальцах рук и ног. Лори чувствовала, что мышцы вновь обретают силу, становятся упругими, гибкими и крепкими, как кольчуга. Да, на ноге не сошел синяк, который она заработала, когда натолкнулась на край снегохода, но он постепенно желтел и утрачивал отчетливые очертания. Лори уже почти его не чувствовала.

Шкаф с едой был набит под завязку сотнями коробок с овощами и кусками мяса. В кладовке лежали рис, бобы, молотое зерно, десятки упаковок с минералкой и питьевой водой. Лори могла спокойно прожить на станции целый год, не истребив всех припасов, но она сомневалась, что это правильное решение. Если Джойс не ошибся и вирус попал на станцию с последней доставкой, была вероятность, что еда заражена. К сожалению, без специального оборудования для обнаружения вирусов и даже без особых представлений о том, что нужно искать, Лори никоим образом не удалось бы себя обезопасить. У нее не оставалось иных вариантов, кроме как слабеть от голода и умирать — впрочем, она уже несколько недель употребляла еду из местных запасов, безо всяких признаков заражения. Наоборот, она стала здоровее, чем в день приезда.

Может быть, вирус выдохся. Может быть, для развития ему нужен солнечный свет или многочисленные носители. А может, он просто выжидает, развивается в ее крови и медленно ползет к сердцу, оставляя за собой сверкающий серебристый след, как слизняк.

Так или иначе, Лори понимала, что иного выбора нет. Нужно есть то, что лежит в шкафу и кладовке. Припасы, которые она привезла на снегоходе, свелись к последним пакетикам с гранолой и десятку засохших бисквитов. Если она заболеет… значит, заболеет.

Бум — и Лори услышала голос матери: «Детка, если ты будешь спать под включенным вентилятором, то простудишься — разве ты не знаешь?..» Бум — и ее бывший парень сказал: «Ты ведь понимаешь, что инфекции передаются при контакте?» Бум — и мужчина, сидящий рядом с ней в мексиканском ресторане «Ла Гасиенда», воскликнул: «Господи Боже мой, как я проголодался!», засовывая салфетку за воротник, как детский нагрудник. Лори сомневалась, что знает этого человека, хотя, должно быть, они когда-то встречались. Она снова начала расхаживать туда-сюда.

Стояла первая бессолнечная неделя зимы. Время от времени Лори испытывала беспокойство, ей надоедало мерить шагами станцию, она открывала дверь и ненадолго выходила на улицу, хотя и не забывала всякий раз надевать теплую одежду — комбинезон, ботинки, маску и перчатки. Она смотрела на луну и звезды, на истрепанный слой перистых облаков, на полосы северного сияния — воздух был идеально прозрачен, и казалось, что они висят в нескольких метрах от земли. Прожектора потрескивали. Из отдушин выходили чистые потоки горячего воздуха. Было так холодно, что влага ее дыхания замерзала на лету; в тех редких случаях, когда ветер затихал, Лори слышала, как тысячи крошечных льдинок падают наземь после каждого выдоха и позванивают, ударяясь о лед, словно малюсенькие колокольчики.

Даже проведя в Антарктике столько времени — сколько уже она здесь? Шесть месяцев? Семь? — Лори неизменно хлопала себя по карманам в поисках ключа, когда возвращалась с прогулки. На мгновение она замирала от ужаса, когда понимала, что карманы пусты, а потом вспоминала, что дверь не заперта, и сердце вновь начинало биться ровно. Так бывало бесчисленное множество раз.