Краткая история цифровизации

Получается, что концепция искусственного интеллекта Тьюринга – это далеко не только экспертная система, а продолжение той же мечты, которой воодушевлялась и «невеста науки» Ада Лавлейс – продолжить существование в бестелесном виде, как чистый знак. В этом смысле ядовитое яблоко, позволившее Тьюрингу уйти из жизни – не частное, а коллективное завещание, которое подобает любому современному трансгуманисту: это напоминание о том, что и нам, и миру может быть уготована лучшая жизнь, Second Life (если мы, конечно, сами все не разрушим).

8. Солдат от науки

Шестого августа 1945 года, когда в небе над Хиросимой – а немного позже и над Нагасаки – вырос атомный гриб, никто даже и не думал о том, что это напрямую связано с историей компьютера. Этой странице истории до сих пор не уделяют достаточного внимания, а между тем в персоне Вэнивара Буша – «генерала от физики», по меткому выражению журналистов «Таймс» – мы можем узнать доктора Стрейнджлава, человека, который полюбил атомную бомбу в рамках Манхэттенского проекта.

Мы уже упоминали здесь имя Вэнивара Буша? Нет, но он уже сыграл определенную роль в нашей истории: дело в том, что именно он поручил молодому Клоду Шеннону следить за гигантской вычислительной машиной, построенной в стенах Массачусетского технологического института, что привело Шеннона к мысли перенести булеву логику в электрические цепи. Но как же декан инженерного факультета вдруг оказался причастным к созданию атомной бомбы?

Пример Тьюринга показывает, что в этом нет ничего удивительного: перипетии мировой войны часто приводили к тому, что люди начинали заниматься такими вещами, о которых раньше и подумать не могли. Однако в случае Вэнивара Буша этот вопрос вполне резонен, ведь к атомной бомбе его привел не случай, а личная инициатива. Незадолго до начала Второй мировой войны, в 1939 году, он был избран президентом Института Карнеги в Вашингтоне и тут же окунулся в пучину столичной политики, хотя до этого редко покидал окрестности своего родного Бостона. Первым решением Буша на новом посту было преобразовать институт в боевую единицу, ориентированную на поддержку проектов в области точных наук. Это было совсем нетрудно сделать с его знакомствами в академических кругах и налаженными контактами с крупными предприятиями, наподобие AT amp;T и Bell Labs. Значительно труднее было убедить узко мыслящих политиков («длинноволосых идеалистов и добряков») в том, что военные действия будут вестись не на поле боя, а в лабораториях и головах гениальных, но сумасбродных чудаков-ученых.

У Буша – гражданского лица, не имевшего политического веса, – не было ни единого шанса за короткое время подняться до статуса «царя американских военных технологий», обеспечить своему институту огромный исследовательский бюджет и обзавестись репутацией человека, который будет определять исход войны. Тем не менее Буш покорил Вашингтон всего за два года, самолично проведя марш-бросок по немецкому образцу блицкрига. Он не стал размениваться на беседы с чиновниками третьей руки, а через посредство Фредерика Делано, дяди Франклина Делано Рузвельта, смог добиться пятнадцатиминутной аудиенции у президента. Ему Буш представил план по созданию национального исследовательского агентства. Рузвельт, как и Буш, тоже опасался, что США отстанет от мира в части военных технологий, поэтому тут же утвердил план, написав на салфетке «OK FDR». Так Вэнивар Буш стал руководителем Управления научных исследований и усовершенствований США, подчиненного напрямую президенту страны и неподотчетному ни одному другому ведомству. Армейские чины изначально отнеслись к Бушу с недоверием, ведь образ сухощавого ученого совершенно не вязался с военным делом. К тому же у Буша было множество причуд: он проводил досуг за стрельбой из лука, созданного по чертежам XIV века, но не прекращал думать о технике даже в эти часы, поэтому попутно внес несколько усовершенствований в луки своих единомышленников по стрелковому клубу.

Игнорировать реальные достижения Буша было решительно невозможно. Первым выдающимся успехом стал радар: вначале немецкие подлодки настолько технологически превосходили американские, что за месяц после вступления США в войну смогли пустить на дно 107 кораблей, однако лаборатории Буша всего за несколько месяцев удалось снизить количество потерь в 10 раз. После того как новая радарная технология восстановила военный паритет под водой, ученые Буша разработали вторую, не менее эффективную инновацию – радиоуправляемый взрыватель. Он увеличил ударную силу американских бомб за счет того, что встроенный датчик срабатывал именно тогда, когда взрыв имел самые разрушительные последствия. Это чудо-оружие позволило американцам противопоставить что-то немецким крылатым ракетам V-1.